«Натюрморт с самоваром» К.С.Петрова-Водкина. (Аргументы в пользу подлинности натюрморта)

01.10.2011
«Археологические изыскания» в толщах наследия, оставленного К.С.Петровым-Водкиным, способны вознаградить порой находкою приятной тяжести беспримесных самородков.

Вот такой, к примеру, несомненный корунд, как выразительный «Натюрморт с самоваром» (1932), наконец, нашёл своё место в запасниках грановитой палаты петрововодкинского творчества.

«Натюрморт с самоваром» (название условное – В.Б.) объявился недавно в одной из московских коллекций, вызвав недоумённые вопросы: откуда, подлинный ли К.С.Петров-Водкин, почему так долго «таился» от искусствоведческого взора?


Сотрудники художественно-мемориального музея К.С.Петрова-Водкина (филиал Радищевского музея), те, кто изо дня в день работает с творческим наследием мастера, практически без сомнения признают подлинность этого натюрморта.


Наши аргументы следующие:

1. Известно, что К.С.Петров-Водкин использовал в своих картинах три приёма «двуплановости» (под ней Кузьма Сергеевич имел в виду расширение картинного пространства): а) писал интерьеры с дверными проёмами или окнами, распахнутыми в пейзажи, например, «Мать» (1915), «Девушка в сарафане» (1928), «Утро в деревне» (1928) и др.; б) совмещал разновременные события на плоскости холста, как в «После Боя» (1923) или в «Командирах РККА» (1932), где за спинами красноармейцев или командиров холодным синим цветом написаны, предшествующие сцене первого плана, боевые события; в) использовал в картинах зеркала и никелированные поверхности самоваров, которые отражают не только оборотные стороны предметов, как в картине «За самоваром» (1926), или лишают предметы, стоящие на зеркалах, привычного низа, основания, «заставляя» их отрываться от поверхности стола, как в «Натюрморте с письмами» (1925) или «Натюрморте с пепельницей на зеркале» (1920), но и отражают предметы, находящиеся сбоку, спереди или сзади художника, как в «Новоселье» (1937) или «Утреннем натюрморте» (1917), где в отражении самовара угадывается рыжий кот, вероятно, сидящий в нижней левой части стола. Именно этот приём «двуплановости» мы обнаруживаем в «Натюрморте с самоваром» (1932).

В письме к Ф.Ф.Нотгафту от 10 августа 1932 года из Хвалынска художник пишет: «Что касается сходства эскиза (имеется в виду эскиз к картине «Командиры РККА», который Ф.Ф.Нотгафт должен был в отсутствии К.С.Петрова-Водкина представить жюри – В.Б.) с картиной “После боя”, то я и сам об этом знал, но ведь сходство это чисто формальное – там и здесь двуплановость предметная, которую кроме этих картин и вообще надобно испробовать дальше <…> – иначе механическое сопоставление предметов изображения, как у Дейнеки или Филонова <…>». То есть, художник думал об этих вопросах, когда писал «Натюрморт с самоваром», и он продемонстрировал в нём ещё один приём «двуплановости»: если присмотреться к отражениям на блестящем тулове самовара, то можно увидеть слева поясное изображение жены, обращённой влево, в синем платье, с тёмными волосами и крупными чертами лица, в центре – десятилетней дочери художника Елены, которая сидит перед самоваром, опершись на стол, поддерживая голову руками; и самого художника, который стоит справа, вероятно, в светлом холщовом костюме, слегка обращённый влево – его вытянутая в преломлении фигура едва угадывается, он стоит дальше и занят творчеством.

В «Натюрморте с самоваром» даже деформированное в отражении изображение жены художника узнаваемо – она изображена в том же повороте, с той же причёской что и на портрете 1934 года. Но, даже изучив все многочисленные портреты жены художника, невозможно написать такое отражение без натуры. Если допустить, что «Натюрморт с самоваром» не принадлежит кисти Кузьмы Сергеевича, то изготовителю фальшивки надо было знать, что такая деталь, как отражение - не случайность, а закономерность для творческой «философии» художника, а главное, надо было иметь «натуру» - вряд ли такой «деятель» стал бы утруждать себя такими сложностями, каким является изображение человека в преломлении.

Кроме того, надо было знать такие детали биографии мастера, как его поездка в Хвалынск во второй половине лета 1932 года с семьёй, что натюрморт был написан в столовой полубревенчатого дома матери с некрашеными стенами. Кроме того, надо было иметь в виду и тот факт, что для К.С.Петрова-Водкина часто натюрморты были «прелюдией» к будущим жанровым или портретным работам. Сам художник на встрече со студентами Академии художеств в декабре 1936 года говорил (стенограмма находится в архиве АХ): «Натюрморт “Стакан чая” – это первая зарядка для портрета Ленина; стакан воды, синяя книжка, яблоко на розовом фоне – это натюрморт, предшествующий “Тревоге”». Это «семейное» деформированное изображение в тулове самовара предшествовало будущему семейному портрету, который Кузьма Сергеевич начнёт писать чуть позже – в 1933 году. Члены семьи даже изображены на нём в том же порядке, что и в отражении на тулове самовара.


2. Первая монография А.Галушкиной о творчестве К.С.Петрова-Водкина вышла при его жизни в 1936 году. В книге есть перечень работ мастера по годам. Перечень, конечно, далеко не полный. В составлении его помогал Галушкиной издатель и коллекционер Ф.Ф.Нотгафт (1886-1942), который с 1910-х годов вёл списки произведений К.С.Петрова-Водкина и приобретал его работы для своей коллекции. В графе произведений, написанных в 1932 году, кроме известного натюрморта «Черёмуха в стакане» из ГРМ, написанного несколькими месяцами раньше рассматриваемого «Натюрморта с самоваром», числится и ещё один натюрморт без названия. Не о «Натюрморте с самоваром» ли идёт речь в монографии? В более поздних монографиях В.И.Костина (1966) и Ю.А. Русакова (1986) в перечнях работ художника этот неизвестный натюрморт уже не упоминается.


То есть, к 1966 году (году издания второй монографии о К.С.Петрове-Водкине) о существовании натюрморта 1932 года и его местонахождении уже не было известно. Не был ли этот «Натюрморт с самоваром» подарен Ф.Ф.Нотгафту или приобретён им тогда же, в 1932 году, после возвращения Петровых-Водкиных из Хвалынска в Детское Село?

Известно, что Ф.Ф.Нотгафт принимал самое активное участие в издании репродукций и открыток с картин К.С.Петрова-Водкина в 1930-е годы. Он оказывал художнику всяческую помощь, в частности, именно Нотгафт представлял в 1932 году жюри эскиз к картине «Командиры РККА», когда К.С.Петров-Водкин отдыхал в Хвалынске.

После смерти в блокадном Ленинграде Ф.Ф.Нотгафта, работавшего в советские годы в Эрмитаже, часть картин из его коллекции, в том числе и работы Кузьмы Сергеевича попали в эрмитажное собрание, но все ли? Во всяком случае, версия, что речь в первой прижизненной монографии А.Галушкиной шла именно о «Натюрморте с самоваром», на наш взгляд, не лишена оснований.

Композиционно «Натюрморт с самоваром» почти повторяет «Черёмуху в стакане». Но из-за большего размера первого художнику удалось показать часть стены с фрагментом окна и спинки стула. Контрасту синего и красного в «Черёмухе» вторит контраст жёлтого и синего в «Самоваре», а вместе они «поют» гимн трём основным цветам – знаменитой петрововодкинской «трёхцветке». Только угол стола, как стрелка компаса, со времени написания «Черёмухи в стакане», развернулся по часовой стрелке, да ведь и планета за это время не только повернулась неоднократно вокруг своей оси, но и продвинулась по своей орбите.

3. Обычно для удобства транспортировки и хранения К.С.Петров-Водкин привозил в Хвалынск холсты без подрамников, предварительно покрывая их клеевым грунтом (в воспоминаниях «Мой великий русский муж…» Мария Фёдоровна пишет: «…он делал смесь из цинка и рыбьего клея и смазывал ею свои полотна» - В.Б.) и записывал холсты, либо приколов холст на твёрдую поверхность, либо натягивая холсты на временные подрамники, которые хранились на этот случай в доме матери. После высыхания он снимал их с подрамников и перевозил в свёрнутом в трубочку виде. В Петербурге (Петрограде, Ленинграде), по мере надобности, снова натягивал холсты на подрамники. На фото мастерской художника 1937 года, видно, что на стене висят холсты без подрамников, оставленные «до лучших времён». «Натюрморт с самоваром», судя по кракелюру на лицевой стороне и оборотной, покрытой сетью поперечных изломов, долгое время хранился без подрамника, в свёрнутом виде, в тёплом месте и сильно пересушен (он был натянут на подрамник и реставрирован позже).

4. Поводом к написанию рассматриваемого натюрморта стал именно самовар. Вероятно, он был приобретён накануне приезда семьи художника в Хвалынск. Самовар сверкает своим отполированным туловом, фигурным подносом, ещё новенькой конфоркой, колпачком, капельницей. Именно такие гладкие полированные латунные самовары в форме рюмки (вместо гранёных такой же формы дореволюционного времени) изготавливали тульские артели в 1920–1930-е годы на заводах бывшего фабриканта Баташева и получили большое распространение в то время. Эта деталь тоже в пользу авторства художника, ведь если допустить, что перед нами «фальшивка», то её изготовитель должен был учитывать и этот исторический факт.

5. Экспертов настораживает «композиционная каша» - множество предметов на столе, что якобы не характерно для художника, в натюрмортах которого каждый предмет осязаем, не заслоняет собой другой, а «разговаривает» с остальными посредством рефлексов, взаимодействует с пространством при помощи света. Но можно назвать несколько натюрмортов 1930-х годов, где так же много предметов. Например, рисунок «Натюрморт. На столе» (1936), где предметов больше, чем в рассматриваемом натюрморте и тоже есть предметы, перекрывающие другие, или «Натюрморт с апельсинами и мишкой (1936), где, кстати, изображён похожий нож.

В натюрморте «Фрукты» (1934) и «Виноград» (1938) гроздь винограда, яблоко тоже перекрыты стаканами, как лимон в рассматриваемом «Натюрморте с самоваром».


Кроме того, в композициях Кузьмы Сергеевича предметы и фигуры часто расположены в «силовых» точках картинной плоскости – на осях «золотого» сечения. В «Натюрморте с самоваром» на этих осях написаны: самовар и стакан (если считать от левого верхнего угла – выделены красным) и чашка с блюдцем (если считать от правого нижнего угла – выделены чёрным – В.Б.). К основным диагоналям холста, проходящим через точки «золотого» сечения, «привязаны» практически все предметы натюрморта, поэтому разговоры экспертов о якобы его «слабом рисунке» неуместны.

Такое композиционное построение подтверждено и многими другими натюрмортами художника – это один из характерных его приёмов. Нам могут возразить: тот, кто делал «фальшивку» знал об этом и «строил» композицию с учётом этой особенности. Тогда честь и хвала ему за это, потому что ни в одной книге о художнике разбора его картин в связи с «золотым» сечением не было.

6. Экспертов не устраивают «мазки-блики» на стеклянных предметах, например, на кринке с цветами. Но такие «мазки-блики» есть на многих стеклянных предметах в работах Кузьмы Сергеевича, например, на графине в натюрморте «Свеча и графин» (1918) или бокалах – «Бокал и лимон» (1922), на чернильнице – «Черёмуха в стакане» (1932).

Здесь мы приводим несколько фрагментов с изображением «мазков-бликов» из выше названных натюрмортов, в том числе на кринке из «Натюрморта с самоваром». И ещё одна немаловажная деталь обращает на себя внимание в этом натюрморте: в стеклянной кринке стоят цветы девясила. Этот букет – ещё одно свидетельство того, что натюрморт написан в Хвалынске.

Художник жил на родине с 15 июля по сентябрь – это время цветения девясила. Дом матери в Хвалынске находится на южной окраине города, угловой, шатровый, он замыкал квартал. За ним было поле, дальше сады со знаменитым анисом…Высокие жёлтые соцветия девясила росли рядом с южной стеной дома. В это время у Кузьмы Сергеевича было обострение туберкулёза. Кто знает, может быть, К.С.Петров-Водкин пользовался настойкой, приготовленной заботливыми руками матери, из этой травы, известной своим сильнодействующим отхаркивающим средством.

7. Художника всегда привлекало разнообразие предметных форм, и в этом натюрморте он остался верен своим пристрастиям: конусообразный самовар, призматический стакан, плоские поднос и нож, шаровидные - кринка, капельница, конфорки, чашка, блюдце и чайник. Как правило, в натюрмортах К.С.Петрова-Водкина встречается разнообразие поверхностей: матовой - природных девясила и лимона и гладкой, блестящей, созданных человеком вещей из стекла, металла и фарфора.

И ещё одна деталь, характерная для творчества К.С.Петрова-Водкина, встречается в этой работе: обычно художник использовал в натюрмортах ранее «испробованные» предметы: гранёные стаканы, лимоны, яблоки, заварочные чайники, спичечные коробки, чашки с блюдцами. Он остался верен своим бывшим «солистам», известным по многим более ранним работам мастера, здесь они тоже водят «хоровод» на «сферической» плоскости стола.

8. Экспертов не устраивает «хвостик» в подписи, который, как они утверждают, должен быть концом внутрь, а не «прогибаться и выворачиваться вверх».

Но можно найти примеры в творчестве художника, среди его признанных шедевров, где подпись такая же, как в «Натюрморте с самоваром». Например, в «Девушках на Волге» (1915) или «Тревоге» (1934). Кроме того, эксперты утверждают, что в авторской подписи между инициалами «КПВ» и годом создания «1932» не должно быть точки, а она в подписи натюрморта есть.

Но это утверждение не имеет под собой основания. Действительно во всех каталогах, в которых приводятся образцы подписи художника, этой точки нет, что явилось поводом для экспертов сомневаться в подлинности подписи. Но в каталогах воспроизводится авторская подпись с дореволюционных картин художника, а после 1917 года на многих его работах эта точка между инициалами и годом создания появляется.

Например, такую точку в подписи можно увидеть на картине «Утро. Купальщицы» (1917), «Первые шаги» (1925). «Тревога» (1934), «Фрукты» (1934), «Натюрморт. Букет цветов и лампа» (1937), «Девочка в лесу» (1938) и др. Но на эту деталь не обращали внимания исследователи творчества художника. Если бы натюрморт был поддельным, то его автор сделал бы подпись без точки, какой она приводится в каталогах, дабы «не вводить во искушение» экспертов.

9. «Натюрморт с самоваром» прошёл рентгенографию и химико-технологическую экспертизу, которые не выявили ничего «крамольного». Вывод эксперта А.В.Васильевой, выполнявшей химико-технологическую экспертизу, таков: «Все использованные пигменты известны в живописи с XIX века. Левый нижний угол картины покрыт слоем искусственного ультрамарина по лаку, на этом слое расположена подпись. Кракелюр подписи совпадает с верхним слоем нанесённой синей краски». То, что подпись выполнена по лаку, то есть вроде бы позже, когда картина была уже покрыта лаком, не говорит о её поддельном характере. Художник мог подписать картину уже после того, как покрыл её лаком или по приезде в Ленинград, когда дарил или продавал натюрморт. В пользу авторства художника и использование цинковых белил в анализах проб.

По воспоминаниям жены художника, впервые изданным в 2008 году (а первая положительная экспертиза была проведена Г.Г.Поспеловым в 2006 году), известно, что художник пользовался именно цинковыми, а не свинцовыми белилами.

10. Ещё одна деталь говорит о том, что картина была продана или подарена при жизни Кузьмы Сергеевича: на обороте работ, проданных или подаренных после смерти художника женой или дочерью, обычно имеется надпись, выполненная чёрной масляной краской, состоящая из названия работы, техники исполнения, размеров и года создания. Исследователи, встречаясь с такими надписями, ошибочно считают, что они выполнены самим художником, но это не так. Дело в том, что после смерти К.С.Петрова-Водкина в 1939 году его вдова – Мария Фёдоровна решила произвести «ревизию» оставшегося у неё наследия (подробнее об этом в статье В.Бородиной «Портрет Ю.И.Казариной» К.С.Петрова-Водкина находится в Америке» - на сайте Радищевского музея - http://www.radmuseumart.ru/news/index.asp?page_type=1&id_header=4156 ).

Она пригласила друга семьи Людвига Львовича Урлауба, с которым несколько месяцев составляли списки работ (в настоящее время эти списки хранятся в художественно-мемориальном музее К.С.Петрова-Водкина на его родине). Они измеряли их, а если не был известен год создания картины, то Мария Фёдоровна определяла его, полагаясь на свою память, которая иногда её подводила (встречаются ошибки в датах, исправления, чего, конечно, невозможно представить, если бы художник их ставил сам – он-то знал, когда писал эти картины).

Мария Фёдоровна произвольно давала и названия работам, когда не знала авторских названий. Часто она не знала имён и фамилий лиц, изображённых на портретах, поэтому писали «Портрет неизвестного», хотя художник, конечно, знал имя и фамилию изображённого).

Сейчас местонахождение многих картин из этого списка неизвестно, а часть находится в частных коллекциях. На оборотной стороне «Натюрморта с самоваром» нет надписей, что свидетельствует о прижизненной продаже или дарении натюрморта Кузьмой Сергеевичем.

Таким образом, в «Натюрморте с самоваром» отражены многие особенности оригинального метода Кузьмы Сергеевича (подробно об этом в статье В.И.Бородиной «Натюрморт с самоваром» К.С.Петрова-Водкина» (Художественный журнал «Золотая палитра». № 1 (5) 2011) Слишком он своеобразен, индивидуален его почерк, уникально его мировидение, чтобы можно было его повторить с таким же блеском. Даже ученики Кузьмы Сергеевича, как не пытались подражать ему, не смогли «перешагнуть» учителя, продолжить и развить его метод «сферического» смотрения.

В 2006 году Г.Г.Поспелов тоже подтвердил подлинность натюрморта. В своём экспертном заключении он справедливо отмечает: «Выявление нового натюрморта Петрова-Водкина – событие в нашей культурной жизни. Количество его сохранившихся (или известных специалистам) произведений, относящихся к 1930-м годам, не так уж велико. По выставкам и книгам ходят одни и те же и притом очень немногие вещи. Можно надеяться, что со временем всплывут и другие полотна этого превосходного мастера, которые сделают представления о развитии его творчества более полным».

К этому высказыванию трудно что-либо прибавить… Есть ещё работы мастера, указанные в посмертных списках, составленных женой художника, местонахождение которых неизвестно до сих пор. Что же касается работ мастера 1930-х годов, то их, действительно, немного, в это время он уже сильно болел, лечился и всё реже и реже брался за кисть, хотя «жадность к жизни» была сильной, был накоплен богатейший творческий опыт, позволявший создавать зрелые произведения, и «Натюрморт с самоваром» – одно из них.

В.И.Бородина

заведующая Хвалынским художественно-мемориальным музеем К.С.Петрова-Водкина

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений