Творческие эксперименты саратовских художников. Выставка «Русский авангард: столицы и провинция»

Автор:  Беляева Галина Анатольевна
Дорогина Елена Алексеевна - заведующий отделом

  • Юстицкий В.М. Станковая живописная конструкция
           

Если понимать авангард как совокупность радикальных художественных практик, подразумевающих отрицание традиций и непрерывный поиск новых технологических, формальных и образных средств выразительности, то говорить о появлении авангардной линии в саратовском искусстве можно начиная с 1918 года. До этого, несмотря на существование в городе Радищевского музея и Боголюбовского рисовального училища, со времени проведения в 1904 году выставки «Алая Роза» и создания (в 1906) Павлом Кузнецовым, Петром Уткиным и Кузьмой Петровым-Водкиным росписей Казанской церкви, впоследствии уничтоженных как неканонические, никаких сколько-нибудь радикальных художественных экспериментов в Саратове не было. Коренным образом ситуация изменилась после Октябрьской революции 1917 года. По мандату Наркома просвещения Анатолия Луначарского в Саратов для создания «пролетарского искусства» были направлены сразу несколько «левых» художников. В 1918 году сюда прибыли Валентин Юстицкий и Фёдор Константинов, годом позже – Николай Симон и Антон Лавинский. Достаточно быстро группировка художников-авангардистов пополнилась молодыми талантами из числа студентов Свободных Художественных Мастерских (СВОМАС), в которые было преобразовано Боголюбовское Рисовальное училище.

В 1919 году в Саратове было создано Объединение художников нового искусства (ОХНИС), членами которого наряду с «закоренелыми» авангардистами Валентином Юстицким, Николаем Симоном и Антоном Лавинским стали и начинающие, но уже вполне убежденные их сторонники Давид Загоскин, Константин Поляков, Пётр Ершов и многие другие. Творческие поиски участников ОХНИСа шли в русле конструктивизма. Объединение провело ряд выставок, которые давали наглядное представление о способах создания нового синтетического искусства. Одним из ярких примеров синтеза живописи, скульптуры и архитектуры можно считать проект, созданный Юстицким в 1921 году для конкурса на установку памятника жертвам революции 1905 года. В своих творческих исканиях художник явно следовал по пути, намеченному Владимиром Татлиным в знаменитой «Башне III Интернационала». Памятник Юстицкого представлял собой динамическую конструкцию, в основу которой было положено сочетание простейших геометрических форм. Еще более смелая идея была воплощена Юстицким в масштабном проекте динамического моста через Волгу. Эти архитектурно-художественные проекты были настолько фантастичны, что до сих пор остаются красивой мечтой.

Появление авангардистов в Саратове добавило остроты и неординарности в культурную жизнь города. Помимо преподавания и выставочной деятельности «левые» художники принимали активное участие в оформлении города к всевозможным массовым мероприятиям, а также устраивали провокативные акции, будоражившие воображение творческой молодежи и простых обывателей.

Осенью 1921 года Валентин Юстицкий со студентами своей мастерской организовал футуристический Шумовой оркестр, который с успехом выступал на разных площадках города. В декабре того же года был открыт театр «Арена Поэхма» (союз поэтов, художников, музыкантов и актеров), задуманный как арена поисков новых зрелищных форм, объединяющих театр, цирк, эстраду, музыку и изобразительное искусство. Большое место в репертуаре занимало пародирование традиционных театральных форм. Представления «Поэхмы» расценивались местными критиками как «пощечина» общественному вкусу. Из-за недостатка средств было осуществлено всего лишь три постановки, и в январе 1922 года театр закрылся.

Однако ни готовность к сотрудничеству с новой властью, ни харизма «левых» художников, ни их дерзкие акции не обеспечили им доминирующего положения в культуре Саратова. И дело было не только в неготовности широкой публики воспринять радикальные идеи новаторов. Достаточно быстро власть пришла к пониманию того, что использование искусства в качестве рычага идеологического манипулирования сознанием народа требует совершенно иного художественного языка – доступного пониманию каждого «простого советского человека». В середине 1920-х – начале 1930-х годов под давлением «сверху» началось постепенное сворачивание авангардных практик и насильственная унификация искусства. Формальные поиски в творчестве были признаны буржуазными, реакционными и чуждыми новой эпохе. Тем не менее, во многом именно благодаря романтической вере авангардистов в жизнестроительные возможности искусства, их мощной творческой энергии, проявлявшейся в самых разных сферах, 1920-е годы остались одной из самых ярких страниц в культурной памяти Саратова.

Коллекция саратовского авангарда в Радищевском музее невелика, тем не менее, она позволяет составить представление о поисках художников этого направления. Ее формирование началось в первые послереволюционные годы. В 1922 году от художественного отдела Саратовского Губполитпросвета поступил целый блок живописных работ Валентина Юстицкого, Давида Загоскина, Николая Симона, Константина Полякова. В первой половине 1920-х собрание пополнилось графикой Николая Симона и Константина Красовского.

С середины 1920-х годов и до начала 1970-х последовал длительный перерыв в комплектовании, связанный с изменением идеологического климата в стране. С этого времени о приобретении авангардных работ не могло быть и речи, а чтобы спасти от уничтожения уже поступившие в коллекцию произведения, музейные сотрудники изыскивали возможности скрыть их от «всевидящего ока» власти. «Подозрительные» с идеологической точки зрения предметы переводили во «вспомогательный фонд» и прятали в самые дальние углы хранилищ. Таким образом, была спасена музейная коллекция авангарда – и саратовского, и столичного. Лишь спустя несколько десятилетий, благодаря исследовательской деятельности музейщиков и контактам с наследниками художников, в коллекцию снова стали поступать произведения, пусть не остро-авангардные (таковые, судя по всему, просто не сохранились), но свидетельствующие о стремлении авторов освоить языковые приемы модернизма.

Из тех, кто стоял у истоков саратовского авангарда, в музейном собрании наиболее полно представлен Валентин Юстицкий. Благодаря жене и дочери, бережно хранившим работы художника в годы, когда его искусство не вписывалось в официальные каноны, а сам он был арестован «за антисоветскую агитацию» и отбывал десятилетний срок в лагерях Карелии и Архангельской области, его творческое и эпистолярное наследие не пропало и не было распылено. Человек необычайно одаренный и артистичный, восприимчивый ко всему новому, Юстицкий прошел через увлечение примитивизмом, кубизмом, футуризмом, конструктивизмом, иногда, практически в одно и то же время, создавал работы в совершенно разной стилистике. В 1920-1923 годах появились и беспредметные живописные конструкции в духе Владимира Татлина, и примитивизированные композиции, написанные языком предельно обобщенных предметных форм.

Еще один из самых ярких представителей саратовского авангарда – Давид Загоскин. В период своего краткого пребывания в Саратове в 1918-1922 годах он успел закончить СВОМАС и вырасти в самостоятельного большого художника, который сразу после окончания учебы возглавил собственную мастерскую. В собрании Радищевского музея хранятся шесть его живописных работ и несколько десятков более поздних графических листов, выполненных в Ленинграде, куда он уехал преподавать по приглашению ВХУТЕИНа. Судя по трем сохранившимся авангардным композициям, формально-пластические искания Загоскина развивались от кубизма в направлении конструктивизма.

Авангардные работы Музы Егоровой-Троицкой и Алексея Арапова написаны во время их обучения в мастерской Валентина Юстицкого. «Натюрморт со скрипкой», «Мужской портрет» и «Белый конус» представляют собой не самостоятельные творческие произведения художников, а постановочные композиции, нацеленные на освоение приемов кубизма – геометризации и аналитического разложения предметов.

Евгений Егоров также начинал свою учебу в СВОМАСе с авангардных экспериментов в мастерской Юстицкого, вместе с учителем участвовал во многих футуристических акциях – в выступлениях Шумового оркестра и постановках театра «Арена-Поэхма». Однако станковых авангардных произведений художника не сохранилось, судя по всему, он достаточно быстро осознал, что его путь в искусстве лежит далеко от отвлеченных лабораторных поисков. Гораздо больше его интересовала бурлившая вокруг сложная и противоречивая жизнь, мир «маленького» человека со всеми заботами и нехитрыми радостями. Жанровые живописные и графические работы Евгения Егорова, в которых проявился интерес художника к социальной реальности, сохранили для нас множество характерных примет жизненного уклада двадцатых годов, порой оставшись едва ли не единственными свидетельствами «бытового поведения» самых обычных жителей Саратова.

Музейная коллекция авангарда помимо творческого наследия художников включает большой блок архивных документов, существенно дополняющих наши представления о художниках-новаторах и историческом контексте их творчества. Собранные за много десятилетий материалы являются уникальным источником, дающим возможность по разрозненным фрагментам воссоздать более или менее цельную картину недолговечного бытия саратовского авангарда, понять к чему стремились идеалисты и романтики 1920-х годов, свято верившие в высокую миссию искусства и его способность сотворить новый совершенный мир.


Комментарии: 0
Вы будете первым, кто оставит свой комментарий!
Оставить комментарии
Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений