02.04.2021
  • Валентин Юстицкий. Гобелен. 1948. Холст, масло. Собрание СГХМ имени А.Н. Радищева

Я живу всю свою жизнь в Саратове, но не могу сказать, что являюсь поклонником своей малой Родины. Да, у нас насыщенная природная палитра, интересный, но своеобразный контингент, богатая история края. Но я всегда был абсолютно уверен, что лучшее находится за пределами этого города.

Лично для меня, во время экскурсии, открылись интересные стороны какого-то другого, нового, прекрасного мира. Я был поражён, как много талантливых людей воспитал и вырастил Саратов, и какая у них потом сложилась судьба. Они творили и жили, вопреки всему, они сопротивлялись предлагаемым обстоятельствам и поэтому то, что они создавали, было, есть и будет нашим величайшим достоянием.

Особенно меня зацепила судьба и творчество Валентина Юстицкого, его работы вызвали сильнейший отклик. Они наполнены символами и романтикой русской души. Также у него гипнотическая цветовая палитра, которую хочется рассматривать очень долго. И, конечно, я не могу не сказать о миниатюрных лагерных рисунках, от энергетики которых я долго пребывал в шоке.

Фёдор Шапкарин

Скажу сразу, на меня выставка произвела огромнейшее впечатление. Каждую картину хотелось посмотреть поближе и подальше. Так как я немного увлекаюсь рисованием, то для меня были загадкой некоторые картины. В голове возникал вопрос: «КАК ЭТО СДЕЛАТЬ САМОЙ?» И сразу хочется стоять и пробовать рисовать. Мне очень понравилось творчество художника Юстицкого, его пейзажи. Мне показалось интересным лёгкость Миловидова, его пейзажи наполнены нежностью, они приятны к восприятию и по-своему интересны.

Анна Федонина

Выставка оказалась гораздо больше и насыщеннее, чем я ожидал. Меня очень впечатлило обилие деталей биографии каждого из представленных на выставке художников: тут тебе и личные письма, и маленькие записки, и разного рода статьи, наброски с подписями. Помимо, конечно, самих картин, которые были словно бы отражением внутреннего мира каждого из художников. Того, как они видели жизнь своей эпохи. Была информация даже о тех художниках, от которых совсем не осталось картин (их место занимают пустые рамы).

И вот такие тонко чувствующие люди оказались, к сожалению, не лишены дополнительного внимания со стороны властей. Удивительно, что государственный аппарат того времени так внимательно относился к внутреннему содержанию живописи: большая часть картин были вовсе не похожи на что-то откровенно скандальное или оскорбительное, если смотреть глазами обывателя. Получается, те, кто внимательно изучали работы художников, хорошо понимали язык живописи? Если так, то я даже не знаю, стоит ли их за это хвалить, потому как судьба у каждого из представленных в выставке творцов (и у членов их семьи) действительно оказалась суровой, жестокой…

На выставке можно на живом, осязаемом примере увидеть, как менялся стиль и содержание каждой картины в зависимости от периода жизни автора: у кого-то картины становились темными и мрачными, у кого-то в картинах потерялась позитивная «жизненная искра», кому-то вообще приходилось рисовать тайно или теми средствами, которыми позволялось.

Я хорошо помню работы Русецкого, невероятный объём воздуха у лёгких и светлых картин Миловидова. Очень понравились пасторально-поволжские пейзажи Щеглова, в которых есть даже вездесущая саратовская пыль: она смягчает краски на чрезвычайно живых, словно колышущихся на ветру деревьях, травах, бликующей воде. Для меня, как для человека, который родился и провёл все свои годы в различных северных и центральных регионах нашей страны и не только, поволжские пейзажи – это нечто совершенно особенное, уникальное в своей необъятной «широкости». И, пожалуй, только в работах Щеглова мне удалось увидеть в этой атмосфере что-то родное, своё, понятное. Благодаря этому художнику я впервые посмотрел на Поволжье глазами тех, кто его любит и хорошо знает.

Но, наверное, больше всего в рамках выставки (и её тематики) мне запомнилось творчество Юстицкого, который после лагеря, напротив, ушёл в сказочные и прекрасные образы в своих картинах. Даже совершенно обыденные вещи из-под его кисти выходили какими-то озарёнными, пронзительно-яркими, как моменты абсолютного счастья, которые остаются в памяти из детства, как прекрасный, очень яркий сон. Пожалуй, этот «сон» для художника в той мрачной действительности, в которой ему пришлось жить, был спасением. Как и для тех, кто мог увидеть эти картины сам. Жаль, что в выставках в тот момент он уже не участвовал.

Я до сих пор поражён тем, насколько искренние (иногда даже наивные) были в отстаивании своих убеждений люди того времени. Но насколько при этом в каждом из них было много воли к жизни, к тому, чтобы продолжать работать и творить, не отвечая простому, но бездушному, лёгкому пути попустительства, конформизма. На мой взгляд, политическая цензура творчества, гонения и преследования творцов и художников – это почти такая же трагедия для человечества, как и геноцид. Каждый из представленных на выставке художников мог бы дать миру гораздо больше, чем в итоге смог, преодолевая невероятные моральные муки и запреты.

Арсений Коноплёв

Каждый раз, когда я смотрю на какую-либо картину, я отпускаю мыслительный поток и вот куда он пойдет, туда и я. Каждый раз это интересно и увлекательно. Смотришь на изображение, размышляешь над тоном, над композицией – «почему именно так?» и через несколько минут ты уже в таких далеких местах, что возвращаешься «в себя» нехотя.

Очень много работ напомнили мне личные образы, воспоминания, что-то заставило задуматься, что-то обратило мое внимание на то, чего я еще не знаю. Не скажу что, от этих работ, были какие-то моменты катарсиса, но всегда замечаю за собой, при просмотре картин, состояние созерцания.

Особенно понравились из всего перечня работ, картины Валентина Юстицкого. Есть в них что-то мистическое, загадочное и мифическое.

Алексей Ломакин

Должен признаться ни одного художника до выставки я не знал. Если описать общее впечатление, то можно сказать я очень сильно был удивлён количеством и талантами наших художников. Но это только чувственные ощущения. Естественно, эта выставка отличается от основной экспозиции музея. Можно начать со слов Кости Треплева – «нам нужны новые формы» и как раз все художники стараются искать их. Наверное, это самое главное, что я заметил у всех без исключения. Техники у художников очень разные, начиная от грубых мазков и смешанной техники Юстицкого, заканчивая гравюрами Скворцова.

Пока что я описывал свои впечатление, возникла мысль: до ХХ века картины писали максимально реалистичными, т.е. акцент делался на желании передать быт со всеми его особенностями или движение света и его воздействие на поверхность, его оттенки. А с появлением фото и кинематографа это задача отпадает. Но парадокс в том, что смотря на некоторые пейзажи, я понимаю, что это очень интересно выстроенный кадр для кино с перспективой и выделенным каким либо объектом (т.е. картина не пустая). Так же есть картины, в основном у Юстицкого, которые могут вдохновлять театральных художников. Это такие картины, как «Арлекин» или «Весенние радости».

Есть несколько работ, которые меня особенно впечатлили и остались в памяти, из них я бы выделил работу Скворцова «Немецкая улица». Когда я смотрел на нее, то я улетел в какое-то романтическое настроение, где был спокойный летний вечер, когда некуда и незачем спешить. Такое у меня впервые и я очень ценю этот опыт.

Алексей Дьяконов


Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений