Мы используем сookie
Во время посещения сайта «Новости Радищевского музея» вы соглашаетесь с тем, что мы обрабатываем ваши персональные данные с использованием метрических программ.
Поддержать
музей
Платные услуги
A A A

Интервью с Юрием Петрович Пашкин

20.11.2014

Краткая справка

14.06.1935, пос. Баланда, Саратовская обл. – 19.05.2012, Саратов

Учился на художественно-оформительском отделении СХУ (1963–1967) у В.А. Конягина, В.С. Успенского, В.А. Белоновича. Работал стеклодувом на саратовском заводе "Контакт" (1960–1967).

Участник выставок (с 1967): городских: 1967, 1985 (Саратов); областных: 1967, 1968, 1977, 2000, 2005 (Саратов); зональных: 1979–1980 (Казань), 1985, 2008 (Чебоксары).

Персональные выставки: 1992, 1995, 1999, 2005 (Саратов).

Лауреат конкурса "Золотая палитра" (1998, Саратов).

Юрий Пашкин прошёл достаточно долгий и очень уж непростой путь в искусстве. Амплитуда его творческих поисков необычайно широка: отрешённо-созерцательное начало его ранних картин, тяга к символике и туманной метафоричности больших "сочинённых" композиций, необузданная живописность и энергия импульсивного самораскрытия в поздних его пейзажах и натюрмортах.

В конце октября, вскоре после открытия персональной выставки в Энгельсском краеведческом музее, мы встретились с Юрием Петровичем Пашкиным в его мастерской. Напросились в гости взять интервью. Говорили долго, смотрели картины, пили фирменный "пашкинский" кофе с солью. Потом делились впечатлениями и удивлялись, что у такого застенчивого, скромного, мягкого человека такая смелая, свободная, темпераментная живопись. Живопись - взахлёб, живопись - через край.

Я думаю, Юрия Пашкина можно назвать художником интуитивно-непосредственным, доверяющим спонтанному озарению, внезапному наитию, стихии интуиции. Динамическое "действо письма" играет значительную и даже определяющую роль в его искусстве. Цветовая экспрессия, энергетика исполнительского процесса как такового, ритм и темп мощного мазка часто в сочетании с резкой выразительной деформацией, заостряющей, подчеркивающей важное и характерное в образе… Органичность переживания-состояния, полное слияние с образом, полное вживание в мотив и в процесс творения…

Пытаясь разобраться – спросили Юрия Петровича, что его особенно радует в творческом процессе и как это происходит? "В творческом процессе…, ну что радует? Во-первых, когда я приступаю к работе, то сначала не представляю, что получится. Мне радостно, когда я пишу и больше ничего Просто начинаю класть краску, а потом вдруг что-то возникает, смотрю… отставляю, если не нравится – значит ещё нужно краски положить. А потом постепенно что-то появляется… растёт, растёт… (смеётся). И вот в этот момент и наступает самое интересное. Это и не объяснишь словами, это ж процесс такой… Если не получится сразу ночь не сплю, знаете как это тяжело. Искусство – это состояние, это жизнь моя, я без этого не могу…".

Как хорошо, что состоялась и сохранилась в записи эта встреча. Как больно, что "живых" встреч уже больше не будет… Но остались картины, а в них – мир художника, его душа… – душа, которая навсегда с нами…

Интервью

- Юрий Петрович, расскажите о детстве, о родителях?

- Начну издалека… Я ещё не родился, когда родители приехали в Баланду, купили дом. Потом в 1929 году их раскулачили, хотели увезти на Колыму, но потом оставили. Брат рассказывал, что когда их посадили в вагон, он радовался, что уедет куда-то. Он еще маленький был, воспринимал это как путешествие. Так мы и остались в Баланде. А в 1935 году я родился. Детство трудное было. Война началась, отца призвали в армию, но не в действующую, так как он больной был, а на строительство железной дороги. Когда он приехал домой, чтобы вещи собрать - заболел. Пошел к врачу, но он ему не поверил, сказал, что симулирует, потому что не хочет ехать на работу. Через некоторое время отец умер - грудная жаба.

Отца не стало в 1943 году, мать с четырьмя детьми осталась, хлеба не было. Каждый день я приносил мешок лебеды, она ее перемалывала в муку, из которой готовила. Потом брат с армии пришёл, он в действующей служил, нам стало полегче. Я поступил в школу, в 1953 году окончил 10 классов.

- Как появилась любовь к рисованию?

- Рисовал я все время, с детства, как все мы, наверное. У нас в школе преподавал художник из училища, мне очень нравилось. Он ставил натюрморты, что-то показывал.

- Когда вы переехали в Саратов?

- В Саратов я приехал после окончания седьмого класса поступать в летное училище, хотел стать летчиком. Это была моя мечта, мечтой и осталась. После семи классов я попытался поступить в специализированную школу ВВС, но не прошел, давление у меня высокое. Брат посоветовал поступать в физкультурный техникум, я и поступил. А стипендия маленькая, брат сказал, что содержать меня не сможет, потому что сам учился в юридическом институте.

- Брат в семье самый старший?

- Да, он с 1924 года. Я вернулся домой, окончил 10 классов, приехал в Саратов. Так как математику я знал хорошо, стал поступать на математический факультет в университет. Набрал 19 баллов, а проходной был 20, не прошел конкурс. Тогда сдавали все предметы: математику, литературу, химию, физику, немецкий. На следующий год думал опять поступать, но меня в армию забрали. Три года я в армии служил, в Венгрии, как раз когда заварушка Венгерская была, подавление контрреволюционного мятежа.

После армии вернулся в Саратов, на завод устроился и поступил на вечернее отделение Московского института радиотехники. А сам все рисовал… И вдруг услышал, что есть студия, где обучают живописи, мастерская.

- На набережной мастерская?

- Да, я туда пришел к Конягину , начал рисовать, а у него весь первый курс расформировали, в армию забрали. Он нас пять человек отобрал, кто хорошо рисовал. Мне уже двадцать шесть было, я бросил институт, ушел с четвертого курса. Вот так я стал художником. Окончил училище, меня рекомендовали в Художественный фонд, а я уехал в Москву поступать в институт, хотел стеклодувом стать, но не поступил. Вернулся в Художественный фонд, где мне сказали, что уже приняли три человека: Саликова , Маханькова и Лиду Лаврецкую , она с нашего курса была. Сказали, что больше принимать не будут.

Я не бросил заниматься стеклом, стал выставлять свои работы в Художественном салоне на проспекте Кирова. У меня берут их и берут, правда не дорого, по десять рублей за фигурку. Салон принадлежал Художественному фонду, директором которого был Замятин. Он сказал, чтобы я приходил к нему в фонд и там работал. Вот так я попал в Художественный фонд. Мы там хотели сделать хорошую стеклодувную мастерскую. Я выложил печь, стали подводить газ, но Замятин ушел, директором стал Сурков, который не захотел со всем этим возиться. На этом все и закончилось.

- Расскажите, как вы работали стеклодувом?

- Работал на заводе, где приборы для выдувания были не большие. Я делал маленькие фигурки: олень, цапля...

- Вы заранее знали, что должно получиться?

- Да, конечно. Успенскому сделал, привёз фигурку, ему очень понравилась. Он сам не умел ничего делать, а для меня это было просто. Он моими фигурками восхищался.

- А остались у Вас фигурки, которые вы делали?

- Нет, ничего не осталось.

- Занимались ли Вы в то время живописью?

- Только дома немного. Потом Саша Гродсков пригласил меня "монументальное делать", помогать ему. Сначала мы в Молдавии делали, потом с Батаршиным в Баланде. Тогда и познакомились с Батаршиным, с тех пор мы с ним товарищи. Такая дружба у нас, что не можем друг без друга, мы с ним не разлей вода. С самого начала, как встретились в 1967…

- Юрий Петрович, расскажите о преподавателях училища.

- Сейчас их уже никого нет. Конягин наверное живой, он в Москве. Успенский у меня преподавал, Белонович , их уже нет давно. Мне нравилось, как Конягин преподавал. Он придет: "Давайте, выкладывайте композицию, кто что может". Мы выкладываем. Он говорит: "Завтра новые принесете". Мы опять думаем. Успенский потом к нам пришел, он был хорошим художником, окончил Академию с золотой медалью, здесь застрял, его Богдеско звал в Молдавию, а он Волгу любил. Белонович тоже был хорошим преподавателем, а мне больше всех Конягин нравился. Он всегда нас заряжал, мог организовать. Если нужно делать подрамники, то мы всей группой сразу делаем подрамники, натягиваем холст, грунтуем его для всех. Не так чтобы я приносил один холстик.

- Учиться интересно было?

- Мне интересно было, я ни одного дня не пропускал, хотя работал, у меня семья уже была, ее нужно было кормить. Работал на заводе стеклодувом во вторую смену, договорился и работал с пяти вечера. Тогда я был в себе уверен, думал, вот немножко подучусь и стану гениальным. А потом всё дальше и дальше. И всё ничего, всё труднее и труднее. Я думал, что нужно только немножко подучиться, и я сразу смогу Ленина написать... Ой, господи, смешно.

- Юрий Петрович, когда Вы учились, были у Вас авторитеты из русских художников-классиков?

- Суриков, Репин конечно, Куинджи славился пейзажами, Левитан. У Ге особенно нравились "Пётр I и его сын" и "Голгофа" - это сильно. Ге говорил, чтобы забыли Академию, и писали от души.

- С кем из художников у Вас были близкие отношения в те годы?

- С Батаршиным. Вообще они ко мне все приходили, у меня мастерская была в церкви. Больше ни к кому, все ко мне. Добрая душа, что ль была... Когда скажу, что мне работать нужно, тогда только они уйдут. Я тогда писал большие холсты. Написал картину "Ветеран войны". Ветеран без руки, одна только добрая душа у него - это собака, вон как смотрит на него. Гена Тугушев пришел и сказал: "Что это за ветеран? Ветераны в телогрейках". Михайлов увидел и говорит: "Юра, какая работа хорошая!" У каждого свое мнение.

Потом я стал более раскрепощенным. Все холсты, которые были написаны маслом, я сразу переписал. Прямо тюбиком работал, как Ван Гог.

- Юрий Петрович, Вы к этому шли постепенно или изменение манеры письма резко произошло?

- Сразу. Потом понравилось, думаю, зачем же я растягиваю, когда краска вот она, живая, и начал мастихином работать, чтобы напор был.

- Расскажите, как вы ведете холст, с самого начала.

- Я сам грунтую холст. Потом просто беру краску и кладу на холст и не знаю, что получится.

- То есть у вас спонтанно рождается картина, в процессе?

- Сначала делаю, например, пейзаж, потом поверну в другую сторону, а там фигура, начинаю прорабатывать фигуру. Пейзажа был больше, нижней головы не было, а теперь получилось двое в парке.

- Абстрактные вещи никогда не хотелось делать?

- Я не знаю, не получаются у меня абстрактные. У Игоря триптих "Сакральное", там нет ничего реального, только что-то напоминающее фигуры. Сознательно нет.

- А что чаще всего бывает импульсом? Натурный импульс Вам нужен?

- Я все лето в деревне живу, наверно накапливается, я не знаю как.

- Вы к своим работам возвращаетесь? Или закончили и больше "не трогаете"?

- Возвращаюсь… Тут была одна фигура, а я бабушку ещё подрисовал.

- То есть работа у Вас стоит, а потом вы смотрите на нее и что-то добавляете?

- Да. У меня же вон сколько нарисовано.

- А этюды, эскизы Вы делаете?

- Нет, начинаю на холсте, а дальше, что получится...

- Работаете Вы быстро?

- Да, примерно день. Если не получится сразу, ночь не сплю, знаете как это тяжело?! Ночью думаю: "Почему она не получилась?", - мучаюсь, прихожу в мастерскую, замажу всю, потом начинаю опять прорабатывать. Могу два-три дня работать, а так чтобы долго вести, нет. Потому что над такой живописью нельзя долго работать, в грязь пойдет.

- Юрий Петрович, а как Вы понимаете, с какого цвета нужно начать писать картину?

- Если я хочу желтый, то я начинаю с желтого, а если красный, то с красного.

- А как вы определяете момент, когда нужно остановиться, закончить?

- Я смотрю - нравится, значит можно закончить. Чаще бывает, сначала вроде бы нравится, а потом через некоторое время смотрю - не то.

- И переделываете?

- Да, может через год переделаю.

- Вы на зрителя ориентируетесь в своем творчестве?

- Нет, мне не важно.

- Вам может послужить вдохновением музыкальное или литературное произведение?

- Да, раньше у меня в мастерской был проигрыватель, и я любил классику слушать. Сейчас переехали, и не знаю, куда вся музыка делась.

- То есть Вы работали и слушали?

- Да, здорово было.

- А что слушали?

- Мендельсона слушал, Баха слушал, много классики.

- Какие у Вас пристрастия в литературе?

- Классика, конечно. У меня большая библиотека: Достоевский, Пушкин, Чехов полностью, Лев Толстой...

- А зарубежную литературу?

- Зарубежную классику я как-то совсем не знаю, особенно современную литературу. А вообще Джек Лондон у меня есть, Купер... Сейчас уже и читать некогда, придешь из мастерской и спать. Ложусь рано, в 10 часов я уже сплю.

- То есть Вы жаворонок?

- Да. В четыре утра проснусь и никак не могу уснуть. В деревне я в четыре на рыбалку уходил. Я каждый год туда езжу на все лето, с конца апреля и до холодов.

- А в деревне Вы на улице пишете, или в помещении?

- Там я не работаю.

- Совсем? Там Вы накапливаете впечатления?

- Да. А в город приезжаю и каждый день работаю.

- Там потребности нет писать?

- Не знаю. Во-первых, туда краски нужно, холсты везти. Да и нет потребности. Я смотрю, там ребята пишут, подсолнух поставят и пишут. Что его писать?! Ван Гог создавал подсолнухи, он с натуры не писал, он наверно по чувству, а они поставят и хуже напишут. 

- А Вы по чувству пишите?

- Да, по чувству. Мне радостно, когда я пишу, и больше ничего. А зачем я срисовывать буду, туда-сюда, туда-сюда. Так и голова закружится. Пишу я, мне кажется, от чувства, какие есть чувства то и... А если нет их, то и не нужно браться.

- А у Вас перерывы в работе бывают, когда Вы чувствуете, что не можете писать?

- Вот сейчас кончатся холстины, будет перерыв.

-То есть только вынужденные перерывы могут быть?

- Да вынужденные. Нужно заказывать подрамники, натягивать холст, грунтовать. Так чтоб взять и ничего не делать…

- Юрий Петрович, какие художники на Вас повлияли?

- Мне Попков очень нравился. Теперь смотрю на работы, которые раньше нравились, не действуют. Старый что ли стал?.. Даже свои работы не действуют.

-Что для Вас искусство? Что для Вас быть художником?

- Это наверно жизнь моя, я без неё не могу. Я каждый день прихожу работать. Жена сначала ворчала, а теперь сама говорит: "Ты почему в мастерскую не идёшь?" Я её приучил, что у меня ни праздников нет, ни воскресенья нет, я всё время здесь, всё время что-нибудь делаю. До того привык, что не могу без этого. И она говорит: "Ты дома побудь". А что я дома, телевизор буду сидеть смотреть? Так что бегу в мастерскую, а тут хоть и ничего не делаю, с ребятами поговорил, вот вы пришли...

- Вы постоянно находитесь в состоянии вдохновения?

- У меня это обычная жизнь. Может это вдохновение, а может быть и нет. Это моё обычное состояние, я сюда прихожу, раздеваюсь, беру краски, давлю много и пошёл.., весь перепачкаюсь, жена говорит: «Ты хоть брюки снимай, а то вот надел брюки, красное пятно поставил». Это, в общем-то, состояние такое.., жизнь, как я говорю.

- А что Вас особенно радует в творческом процессе? Как это происходит?

- Во-первых, сначала ничего не понимаешь, что делаешь. А потом что-то появляется, вот тут и начинается самое интересное.

- Юрий Петрович, то есть Вы просто начинаете класть краску?

- Да, просто начинаю класть краску, а потом вдруг что-то появляется. Посмотрю, отставлю - плохо, значит ещё нужно краски добавить. Потом смотрю, где дерево можно протянуть. Кто знает - это же процесс…

- Таинство получается…

- Да. Раньше я, конечно, придумывал композицию, думал. А такое разве можно придумать?!

- А сейчас не возникает желания сделать композиционные, сюжетные картины?

- Нет, не возникает. Потому что нужно построить композицию, нарисовать, и пока дойдёт до описания, уже весь выхолащешься, запал пройдет. Я начинаю наоборот, сначала нет ничего, потом нарастает… Закончу – вроде бы хорошо, ребята придут скажут – плохо. Особенно Батаршин, вот скажет тут с боку плохо, и точно. И я начинаю переписывать. Но если я не согласен, не переписываю, то есть я в себе уверен.

- Вспомните о своей первой работе.

- Моя первая работа – "Портрет дочери". Потом написал "Невесты войны". К годовщине победы в 1975 году выставка в Радищевском музее была, она там хорошо смотрелась. Даже мой однокашник говорил, что я хорошую работу написал. Все рабочих пишут, а я по-другому. А на Зональную выставку давал, сказали: "Что это за невесты войны?!". Сейчас вот Федоров пишет, что это невесты не только Второй мировой войны, но и Афганской, Чеченской. "Оказывается, Пашкин далеко смотрел..." Потом трудная была у меня живопись, как выставляю, так власти не принимают.

- То есть не пускали на Саратовском уровне?

- Да. А потом с председателем Художественного фонда поругался.

- Получается, что зритель не видел Ваших работ на выставках в те годы?

- Нет, не видел.

- А в Союз художников Вы пытались поступать?

- Один раз, но ни одного голоса за меня не дали. Потом перестройка началась, стало свободнее, я как хотел, так и писал.

- Заказные работы Вы писали спокойно или с преодолением себя?

- Заказных живописных работ у меня не было, а оформительские спокойно делал. В те годы живописные заказы давали только членам Союза художников и то по блату. Распределял заказы Главный художник фонда. Потом он собирал художественный совет, на котором все решалось. Мне заказы не давали. Такое тогда отношение было...

- Получается, Вы делали только оформительские заказы?

- Да. Заказы делали заводы, колхозы, Дома культуры. Тогда все выживали, а сейчас я не знаю как художники... Сейчас оформительской работы нет. А тогда всё рисовали (стенды, лозунги, афиши), теперь же все печатается..

- Юрий Петрович, если сравнивать 1970-1980-е годы и сегодняшнее время, для Вас когда было лучше?

- Мне конечно сейчас легче. У меня пенсия хорошая, я участник и ветеран войны. В те времена я в выставках не участвовал. Сейчас я пишу, как хочу. Кто хочет, покупает, кто не хочет, не покупает.

- Несмотря на такое сложное время – 1970-1980-е годы, художники более дружно жили, или был момент клановости?

- Я не могу сказать. Вообще-то всегда у меня собирались, я не знаю...

- А кто собирался в мастерской?

- Все: Старцев , Давыдов , Саликов, Хаханова , Ионайтис , Нечкины , потом Аргунов , Коломиец , которого уже нет, и все у меня. Я захожу и они все как один ко мне. Давай кофе или вино красное. Потом мне пришлось делить свою мастерскую с другим художником, я отдал ему светлую часть, а себе взял темную. Ко мне стал ходить только Батаршин и больше никто. И я сразу стал работать больше, чем до этого. Сразу начал писать большие холсты.

- Когда состоялась Ваша первая персональная выставка?

- В 1992 году.

- В Радищевском музее?

- Нет, на набережной, потом в музее, совместно с Давыдовым. Теперь в Энгельском краеведческом музее.

- Кого Вы цените из современных саратовских художников? Чье творчество выдержит испытание временем?

- Я думаю Батаршина, Наташи Моисеевой . Мы втроем поддерживаем отношение, вот поэтому я их хвалю (смеется). А остальные, не знаю. Саликов выдержал бы, но ушёл, Чудин, я его забыл.

- С кем из художников Вам интересно общаться?

- Кроме тех, кого я уже упомянул, немножко общался с Суриным , потом из молодых Ваниным . Сурин хороший художник. Раньше он совсем не писал. А, наверное, после девяностых годов как начал писать, да здорово так! Немножко общался с Мерцлиным - хороший художник. Я с ним как-то ехал в одном поезде из Москвы, а он из Франции ехал, начал мне рассказывать про нее. Сказал, что у нас художники лучше, чем на Монмартре.

- Что бы Вы пожелали современному молодому человеку, который собирается стать художником?

- Ну что ему пожелать? Если у него душа горит, то и желать нечего. А если не горит, то желай ни желай, ничего не получится.


Конягин Владимир Александрович (р. 1923). Живописец, преподавал в СХУ (1950-1974).
Саликов Александр Федорович (1939-2004). Живописец.
Маханьков Анатолий Иванович (1941-?). График, живописец.
Лаврецкая Лидия Юрьевна (р. 1939). Живописец.
Успенский Валентин Сергеевич (1926-1994). Живописец.
Гродсков Александр Куприянович (р. 1928). Живописец.
Батаршин Рифад Ахмеджанович (р. 1936). Живописец, график.
Белонович Владимир Антонович (1924-1995). Живописец.
Богдеско Илья Тимофеевич (1923-2010). График, живописец.
Тугушев Геннадий Афанасьевич (р. 1937). Скульптор, живописец.
Михайлов Олег Святославович (1947-2003). Живописец.
Аскасев Игорь. Коллекционер, меценат.
Попков Виктор Ефимович (1932-1975). Живописец. Представитель "сурового стиля".
Старцев Анатолий Ильич (р. 1945). Художник ДПИ (ювелир).
Давыдов Борис Иванович (р. 1936). Живописец.
Хаханова Татьяна Михайловна (р. 1947). Живописец.
Ионайтис Борис Владимирович (1944-2004). Живописец.
Нечкин Леонид Михайлович (р. 1941). График, живописец.
Нечкина Ольга Дмитриевна (р. 1941). Художник ДПИ (керамика, стекло).
Аргунов Юрий Иванович (р. 1938). График, живописец.
Коломиец Михаил Андреевич (1939-1988). Живописец.
Моисеева Наталья Владимировна (р. 1962). Живописец, художник ДПИ (батик, гобелен).
Сурин Юрий Иванович (1948-2006). Живописец.
Ванин Андрей Геннадьевич (р. 1964). Живописец, дизайнер.
Мерцлин Роман Викторович (1950-1999). Живописец.

Видео


Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений
 

Наши партнеры

© 2024 Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры
«Cаратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева»

При использовании материалов, взятых с данного сайта, ссылка на первоисточник
обязательна.
ВЕРСИЯ ДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ
ЮРИДИЧЕСКИЙ АДРЕС:
410600 г. Саратов, Радищева, 39
АДРЕС ДЛЯ ПОЧТОВЫХ ОТПРАВЛЕНИЙ:
410012 г. Саратов, ул. Радищева, 41
+7 (8452) 26-28-55, +7 (8452) 26-16-06
E-MAIL: info@radmuseumart.ru

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАМ!
 Яндекс.Метрика
Создание сайта: “Инфо-Эксперт”
"Радищевский музей"
Дизайн сайта: М. А. Гаврюшов
"Радищевский музей"