По следам «Экологии культуры»: саратовские «прорабы духа»

Автор: 
Елена Георгиевна Поздеева

Статья опубликована в «Саратовской областной газете» №143 от 12 августа 2015 года

С именем Андрея Вознесенского, правда, косвенно, связано и настоящее Радищевского музея. С 26 июня в Гимназическом корпусе впервые в Саратове проходит выставка грузинского художника Нико Пиросмани — подарок Московского музея современного искусства к 130-летию Радищевского музея. Среди его работ — немало портретов прекрасных женщин, в каждом из которых - черты актрисы по имени Маргарита, на всю жизнь покорившей сердце художника. Эта романтическая история была положена в основу одного из самых популярных хитов прошлого века - «Миллион алых роз». Музыку написал Раймонд Паулс, слова — Андрей Вознесенский.

«Спасибо за великое собрание — не только шедевров классики, но и за гениальный двадцатый век — Машкова, Кузнецова, Фалька».

Эту запись один из самых известных советских и российских поэтов, публицист, художник и архитектор, лауреат Государственной премии СССР Андрей Вознесенский оставил в книге отзывов Саратовского государственного художественного музея имени Радищева в августе 1984 года. А свои впечатления об этом музее, о Саратове и саратовцах описал в статье «Экология культуры», опубликованной 9 января 1985 года в «Литературной газете».

Елена ПОЗДЕЕВА

Письмо позвало в дорогу?

Как писал автор монографии об Андрее Вознесенском Игорь Вирабов, эта статья стала «своего рода обзором, широким комментарием к читательским письмам, которыми была завалена редакция «Литературки» после публикации эссе Вознесенского «Прорабы духа». Среди них - письмо, подписанное «Д. Сапожникова» из Омска, в котором автор пишет о художнике Гущине «в пору своего расцвета оказавшемся во Франции, вернувшемся в Советский Союз в 50-е годы… и окончившем свои дни в Саратове… В Саратовском музее 2-3 картины Гущина. Даже рядом с «умирающим жемчугом Врубеля» не потеряются эти полотна…»

Не это ли письмо, не желание ли увидеть своими глазами эти картины позвало Вознесенского в Саратов в августе 1984-го?

Ответ на этот вопрос остается «за кадром» статьи «Экология культуры». Но сразу за выдержкой из письма Д. Сапожниковой - дорогие сердцу каждого саратовца строки, которые процитировала председатель комитета по культуре, спорту, делам молодежи и информационной политики областной думы Алла Лосина в одном из последних интервью нашему изданию:

«Я – в Саратове. Вечерний город, как платок зеленой золотом и белой вязки, наброшен на высокий, спадающий к Волге склон.

Меня давно тянуло в этот город с особой аурой. Именно в сумерках, идя по историческим «Липкам», по улочкам, из которых всякая ведет к Волге, с волнением ощущаешь некое биополе одного из живописнейших центров нашей провинции, будто приобщаешься к главной ее загадке – к тайне возникновения феномена русской интеллигенции, понятию, непереводимому ни на один из европейских языков»

«Что за звезда сияла над Саратовом? Почему именно в нем на заре века вспыхнула плеяда нового искусства – Борисов-Мусатов, Петров-Водкин, П.Кузнецов, Матвеев, Уткин?» - задается вопросом Вознесенский. По его мнению, немалую роль сыграло создание в 1885 году первого в России общедоступного музея отечественной живописи. Вот она, разгадка феномена русской интеллигенции!

- Андрей Андреевич бывал в нашем городе не единожды, - поделилась воспоминаниями генеральный директор Радищевского музея Тамара Гродскова. - Помню, как меня поразила та метаморфоза, которая произошла с ним во время первого посещения нашей музейной экспозиции.

Он вошел, летящий, светлый, как мне тогда показалось, вдохновленный самой жизнью. Но когда мы начали осматривать экспозицию, Андрей Андреевич вдруг притих, ушел в себя, совершенно отдавшись своим внутренним переживаниям. Выражение лица, блеск глаз — все стало иным. Эта глубокая сосредоточенность восприятия очень тонкого, много повидавшего человека произвела на меня тогда неизгладимое впечатление...

Вознесенский был восхищен увиденным в залах саратовского музея. Это было для него настолько неожиданно, что он смутился. Так и подписал свой отзыв - «со смущенным восхищением».

День рождения музея – 29 июня 1885 года – Вознесенский назвал «историческим всероссийским Днем рождения нашей живописи, ставшей организмом». И серьезно беспокоился: «в момент открытия музей имел две тысячи экспонатов, сейчас в нем 16 тысяч (и каких!). Однако помещение за это время не расширилось ни на метр. Шедеврам тесно».

Расширилось, Андрей Андреевич! Через девять лет после выхода статьи «Экология культуры» музею было передано здание бывшей женской гимназии Куффеля на Первомайской, 75, которое ныне называют Гимназическим корпусом. И сейчас, когда в экспозиции музея около 35 тысяч экспонатов, решается вопрос о передаче еще одного здания – бывшей торговой биржи на углу Московской и Радищева.

Судьба художника взволновала поэта

Вернемся в август 1984-го. Тамара Гродскова, «сама будто сошедшая из рамки Рокотова», ведет поэта по «ажурной чугунной лестнице, отлитой в Саратове на зависть столицам». На встречу с работами Николая Гущина, о котором писала одна из его современниц: «Надо было знать этого пылкого, чистейшего человека, в котором священные понятия, как искусство, родина, честь светились неизменным светом».

Судьба художника глубоко взволновала Андрея Вознесенского. За границей, во Франции, где Гущин оказался после странствий по Сибири и Китаю, у него было все – слава, деньги, поклонницы… Но не было главного – Родины. После многочисленных отказов в 1947 году Николай Михайлович, наконец, получает разрешение вернуться в Советский Союз. Художник выбирает для жизни Саратов — в столицы путь ему был заказан.

Вознесенскому рассказали о «дымящемся головой гиганте, расписавшем чайками свою лачугу-развалюху на берегу и окрестившему ее «Вилла Марфутка». «Кто она, эта Сапожникова, сквозь житейски заботы написавшая из Омска в Москву о художнике из Саратова?» - удивляется поэт.

А и в самом деле, кто? Урожденная ли жительница Саратова, которой посчастливилось лично знавать художника, окончившего свои дни в нашем городе полвека назад? Или же человек, никогда не бывавший на Волге, но обеспокоенный оскудением российской культуры, «экологическим угасанием внутренней духовной среды»? Таких беспокойных Вознесенский называл «прорабами духа». Он и сам всю жизнь был «прорабом духа» и именно в Саратове встретил немало родственных душ.

«Рослый, в активно алой куртке…»

Писали поэту и «юные особи» - делились самым сокровенным, советовались, но в основном присылали на суд маэстро свои стихи. Например, такие:

«Сними глушитель с души своей… Не отметать старое – модернизировать. Мы будем быт их терроризировать… Но только с любовью поосторожней…».

Эти строки задели Вознесенского за живое («видно, что он активно любит и как презирает обывательство»), и он приглашает юного «прораба духа» в гости, в Переделкино. Как когда-то его, шестиклассника, пригласил к себе Борис Пастернак. Та встреча для Андрюши Вознесенского стала судьбоносной. Как сложилась судьба юного гостя знаменитого поэта, приехавшего к нему морозным утром из Саратова, опять-таки осталось неизвестным. Но, может, кто-то из наших читателей вспомнит, узнает себя в этом портрете:

«Рослый, в активно алой куртке. Крепко, по-мужски дружит с отцом. Как и многие другие, увлекается «Аквариумом», этими звуковыми внуками Заболоцкого».

Если узнает, вспомнит (хотя как можно забыть о той памятной встрече?), откликнется, появится еще одна ниточка, еще одна саратовская связь с именем знаменитого поэта...

«И невозможное возможно»

Вне всякого сомнения, ярким представителем племени «прорабов духа» для Вознесенского был Георгий Умнов – личность для жителей нашего города, да и, пожалуй, для всей страны, без всякого преувеличения, легендарная. Много лет Георгий Архипович возглавлял одно из крупнейших предприятий Саратовской области - завод «Тантал», и не один год его связывала дружба с поэтом-шестидесятником.

- Это была дружба равных, - говорит Тамара Викторовна, которая на всю жизнь осталась благодарна Умнову за бескорыстную помощь в решении хозяйственных вопросов Радищевского музея.

Вознесенского все восхищало в этом человеке.

«И невозможное возможно, - этот блоковский девиз приходит на ум всякий раз, когда я вижу Георгия Архиповича, - делится с читателями «Литературной газеты» Андрей Андреевич. - Главное в нем — страсть дела. То он производство лазерной музыки налаживает, то безлюдную технологию осваивает, воюет с инертностью, высаживает лес, воспроизводит фазанье поголовье...».

До сих пор живы архитектурные создания Умнова, которыми восхищался поэт. Правда, ДК «Кристалл» не сохранил статус учреждения культуры, но на месте «гигантского комплекса «детского сада XXI века» с музыкальными залами, бассейном, зимним садом и специально спроектированными столиками для рисования» по-прежнему работает детское учреждение.

Два года назад саратовцы почтили память Георгия Умнова, установив бюст в сквере на 2-й Дачной напротив школы №94, над которой много лет шефствовал завод «Тантал». Вспоминали о его дружбе с великими, в том числе, с Андреем Вознесенским. Впрочем, жизнь и судьба Георгия Умнова — тема для отдельной серьезной статьи.

«Прощайте, беспокойные ласточки культуры!»

В своей статье «Экология культуры» автор вновь и вновь возвращается к Радищевскому музею, к его бесценной коллекции и саратовским «прорабам духа». Его современникам и ушедшим из жизни.

Вот полотна Валентина Юстицкого. В 1918 году Луначарский отправляет его с фронта в Саратов создавать «пролетарское искусство». Юстицкий с головой погружается в работу: «шумовой оркестр», театр «ПОЭХМА», проекты «динамической архитектуры» - далеко неполный список его начинаний.

«Какой неистовый огнь горел в этом человеке, если среди голода Поволжья, в холодных мастерских его озаряла романтическая идея подстать нынешним архитектурным поискам!», - пишет Вознесенский.

В запасниках Радищевского музея хранится около 150 работ Юстицкого. По мнению поэта, выставка его картин была бы настоящим праздником для столичных ценителей искусства...

Далее автор ведет своего читателя по солнечным коридорам музея, наполненным «разряженными золотыми и голубыми степными миражами великого Кузнецова». К этому художнику у Вознесенского особое отношение: в юности он был представлен Павлу Кузнецову своим учителем, Владимиром Бехтеевым, у которого будущий поэт брал уроки акварели.

«Хорошо бы сохранить бревенчатый домик Кузнецова, который покосился подобно тонущему фрегату» - высказывает пожелание автор «Экологии культуры». Сохранили, Андрей Андреевич: начиная с 2000 года, один за другим открылись для публики два отдела Радищевского музея - «Усадьба В.Э. Борисова-Мусатова» и «Дом Павла Кузнецова».

«Не создать ли Общество экологии культуры?» - задается вопросом поэт. В это общество, по его мнению, нужно пригласить не только столичные светила, но обязательно «прорабов духа» Саратова и Пензы... А заканчивает статью словами благодарности Саратову и саратовским «ласточкам культуры», обеспокоенным угасанием внутренней культуры духа и подарившим надежду, что огонь этой культуры будет гореть вечно.  

Комментарии: 1
0
Валерий
Спасибо!
Имя Цитировать 0
Оставить комментарии
Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений