«Взгляд из детства. Живопись В. Солянова»
| Автор: | Беляева Галина Анатольевна |
С 24 мая по 23 июня 2013 года в Саратовском государственном художественном музее имени А.Н. Радищева (ул. Первомайская, 75) будет работать выставка «Взгляд из детства. Живопись В. Солянова».
Открытие состоится 24 мая в 17.00.
Масштабная ретроспективная выставка живописи Владимира Солянова представляет все основные этапы пути художника и позволяет проследить направление и единую логику развития его творчества на протяжении более шестидесяти лет: от внешнего к внутреннему, от частного к общему, от случайного к закономерному, от фигуративности к абстракции.
Самые ранние из представленных в экспозиции произведений, пейзажи и натюрморты конца 1940-х–1950-х, отражают увлечение Солянова опальным в те времена импрессионизмом, любовь к которому в годы учебы в Саратовском художественном училище привил ему замечательный художник и педагог И.Н. Щеглов. Он же сумел воспитать в ученике отношение к живописи как к высокому искусству, свободному от идеологической ангажированности и развивающемуся по собственным законам.
Следующий этап творческого становления мастера условно можно назвать «гущинским»: в работах, созданных в середине 1950-х – начале 1960-х годов господствует стихия цвета и света, предметы на них словно растворяются в фактурных шумах и мерцании усложненных цветовых переходов. Тесное общение и работа рядом с Гущиным в реставрационной мастерской Радищевского музея многому научила Солянова, но очень скоро он понял, что его собственный, интуитивно предощущаемый путь в искусстве лежит далеко за пределами гущинского романтического импрессионизма.
Художника, по натуре склонного не к обостренно-эмоциональному восприятию действительности, а скорее к рационально-теоретическому ее осмыслению, привлекали эксперименты в духе Сезанна. Поэтому вся дальнейшая творческая эволюция Солянова определялась поиском «экономной и выразительной» художественной формы, в которой не было бы ничего лишнего, и которая адекватно воплощала бы желаемое содержание. Синонимом такой формы для него с самого начала была геометрическая структура, которую имеет каждый предмет.
В ранних своих произведениях художник искал такие пластические формулы в самой окружающей реальности, будь то природный ландшафт, предмет или человеческое тело. Не решаясь акцентировать, и тем более произвольно привносить геометрию в натуру, он выбирал те мотивы, которые более всего соответствовали его замыслам. Но к середине 1960-х годов, по его собственному признанию, у него «появилась потребность… волевым способом подчеркивать то, что лежало глубже визуальной поверхности».
С этого времени начинается работа над обширными живописными и графическими сериями «Степей» и «Пустынь», в которых натурные впечатления, полученные в поездках в село Донгуз Саратовской области, в Хвалынск, в горы Крыма и Киргизии, синтезируются и переплавляются в монументальные философски-обобщенные пейзажные образы. В произведениях, относящихся к этим циклам, очевидно стремление автора не только к геометрической схематизации пейзажного мотива, но и к поиску колористических решений, соответствующих задаче воплощения эпической мощи и «вневременного» бытия природного мира.
В 1970-е – первой половине 1980-х годов еще одним полем для эксперимента становятся серии «Горшков» и «Корчаг». Изображая самые обычные предметы крестьянской утвари, созданные руками безвестных народных мастеров и за многовековую историю бытования очищенные от всего лишнего и незначимого, Солянов как будто находит в них олицетворение того, к чему стремится сам – художественную форму максимально выразительную и предельно лаконичную. В работах из этих серий предметы словно развеществляются и благодаря своему антропоморфизму приобретают статус символов, знаменующих единство человека и мироздания.
Путь художника от первых интуитивных поисков универсальных композиционно-пространственных структур к окончательному переходу к геометрической абстракции растянулся почти на двадцать лет. В конце 1980-х годов такой переход становится осознанной необходимостью, логически вытекающей из всего предшествующего опыта. Именно абстракция оказалась той самой «экономной и выразительной» художественной формой, к обретению которой он так долго стремился. Основой изобразительного языка теперь становятся простейшие и древнейшие геометрические объекты – круг, квадрат, треугольник, прямоугольник, крест – которые возводятся в ранг архетипов, заключающих в себе квинтэссенцию духовного опыта человечества. Поэтому, как считает сам Владимир Солянов, его абстракции не порывают с изобразительностью, но изображают реальность более высокого порядка. При этом художник избегает каких-либо однозначно-конкретных, «заземленных» толкований своих работ. По его мнению, язык такого искусства универсален и доступен пониманию каждого зрителя без какой-либо предварительной подготовки, на уровне подсознания, нужно лишь дать себе время посмотреть и сосредоточиться. В 1990-е – 2000-е годы Солянов работает не только как живописец и график. В 2003 году Радищевский музей издает его книгу «Магеста», в которую, помимо талантливо написанных биографических очерков, включены статьи, посвященные осмыслению собственного творчества, а также изложению его философской концепции, связывающей воедино мировоззренческие представления и принципы художественного творчества. Работая с абстрактными формами, вкладывая в каждую из них определенный духовный смысл, Солянов, по его словам, «увидел, что они складываются в непротиворечивый ряд», наиболее полно выражающий его поиски. Так возникла идея объединить эти абстрактные композиции в одном выставочном пространстве – «Магесте», своеобразном храме, посвященном культу художественной формы, которая призвана влиять на человека помимо воли и сознания, облагораживая и приводя к гармонии с мирозданием. Идея «Магесты» воплощена в эскизах росписей и архитектурном макете и до сих пор продолжает дорабатываться. Самые поздние разработки, ее пространственные элементы, были завершены автором буквально накануне выставки.
Открытие состоится 24 мая в 17.00.
Масштабная ретроспективная выставка живописи Владимира Солянова представляет все основные этапы пути художника и позволяет проследить направление и единую логику развития его творчества на протяжении более шестидесяти лет: от внешнего к внутреннему, от частного к общему, от случайного к закономерному, от фигуративности к абстракции.
Самые ранние из представленных в экспозиции произведений, пейзажи и натюрморты конца 1940-х–1950-х, отражают увлечение Солянова опальным в те времена импрессионизмом, любовь к которому в годы учебы в Саратовском художественном училище привил ему замечательный художник и педагог И.Н. Щеглов. Он же сумел воспитать в ученике отношение к живописи как к высокому искусству, свободному от идеологической ангажированности и развивающемуся по собственным законам.
Следующий этап творческого становления мастера условно можно назвать «гущинским»: в работах, созданных в середине 1950-х – начале 1960-х годов господствует стихия цвета и света, предметы на них словно растворяются в фактурных шумах и мерцании усложненных цветовых переходов. Тесное общение и работа рядом с Гущиным в реставрационной мастерской Радищевского музея многому научила Солянова, но очень скоро он понял, что его собственный, интуитивно предощущаемый путь в искусстве лежит далеко за пределами гущинского романтического импрессионизма.
Художника, по натуре склонного не к обостренно-эмоциональному восприятию действительности, а скорее к рационально-теоретическому ее осмыслению, привлекали эксперименты в духе Сезанна. Поэтому вся дальнейшая творческая эволюция Солянова определялась поиском «экономной и выразительной» художественной формы, в которой не было бы ничего лишнего, и которая адекватно воплощала бы желаемое содержание. Синонимом такой формы для него с самого начала была геометрическая структура, которую имеет каждый предмет.
В ранних своих произведениях художник искал такие пластические формулы в самой окружающей реальности, будь то природный ландшафт, предмет или человеческое тело. Не решаясь акцентировать, и тем более произвольно привносить геометрию в натуру, он выбирал те мотивы, которые более всего соответствовали его замыслам. Но к середине 1960-х годов, по его собственному признанию, у него «появилась потребность… волевым способом подчеркивать то, что лежало глубже визуальной поверхности».
С этого времени начинается работа над обширными живописными и графическими сериями «Степей» и «Пустынь», в которых натурные впечатления, полученные в поездках в село Донгуз Саратовской области, в Хвалынск, в горы Крыма и Киргизии, синтезируются и переплавляются в монументальные философски-обобщенные пейзажные образы. В произведениях, относящихся к этим циклам, очевидно стремление автора не только к геометрической схематизации пейзажного мотива, но и к поиску колористических решений, соответствующих задаче воплощения эпической мощи и «вневременного» бытия природного мира.
В 1970-е – первой половине 1980-х годов еще одним полем для эксперимента становятся серии «Горшков» и «Корчаг». Изображая самые обычные предметы крестьянской утвари, созданные руками безвестных народных мастеров и за многовековую историю бытования очищенные от всего лишнего и незначимого, Солянов как будто находит в них олицетворение того, к чему стремится сам – художественную форму максимально выразительную и предельно лаконичную. В работах из этих серий предметы словно развеществляются и благодаря своему антропоморфизму приобретают статус символов, знаменующих единство человека и мироздания.
Путь художника от первых интуитивных поисков универсальных композиционно-пространственных структур к окончательному переходу к геометрической абстракции растянулся почти на двадцать лет. В конце 1980-х годов такой переход становится осознанной необходимостью, логически вытекающей из всего предшествующего опыта. Именно абстракция оказалась той самой «экономной и выразительной» художественной формой, к обретению которой он так долго стремился. Основой изобразительного языка теперь становятся простейшие и древнейшие геометрические объекты – круг, квадрат, треугольник, прямоугольник, крест – которые возводятся в ранг архетипов, заключающих в себе квинтэссенцию духовного опыта человечества. Поэтому, как считает сам Владимир Солянов, его абстракции не порывают с изобразительностью, но изображают реальность более высокого порядка. При этом художник избегает каких-либо однозначно-конкретных, «заземленных» толкований своих работ. По его мнению, язык такого искусства универсален и доступен пониманию каждого зрителя без какой-либо предварительной подготовки, на уровне подсознания, нужно лишь дать себе время посмотреть и сосредоточиться. В 1990-е – 2000-е годы Солянов работает не только как живописец и график. В 2003 году Радищевский музей издает его книгу «Магеста», в которую, помимо талантливо написанных биографических очерков, включены статьи, посвященные осмыслению собственного творчества, а также изложению его философской концепции, связывающей воедино мировоззренческие представления и принципы художественного творчества. Работая с абстрактными формами, вкладывая в каждую из них определенный духовный смысл, Солянов, по его словам, «увидел, что они складываются в непротиворечивый ряд», наиболее полно выражающий его поиски. Так возникла идея объединить эти абстрактные композиции в одном выставочном пространстве – «Магесте», своеобразном храме, посвященном культу художественной формы, которая призвана влиять на человека помимо воли и сознания, облагораживая и приводя к гармонии с мирозданием. Идея «Магесты» воплощена в эскизах росписей и архитектурном макете и до сих пор продолжает дорабатываться. Самые поздние разработки, ее пространственные элементы, были завершены автором буквально накануне выставки.
Наши партнеры
