Мир Н.В. Гоголя глазами В.В. Коновалова. Выставка

Выставка «Мир Н.В. Гоголя глазами В.В. Коновалова работает с 4 сентября по 30 октября 2024 года в Хвалынской картинной галерее им.К.С. Петрова-Водкина.

Художник Василий Васильевич Коновалов (1864-1908), 160-летие со дня рождения которого отмечается в этом году, имел непосредственное отношение к саратовской земле. После окончания Императорской академии художеств в 1883 году, он приехал в Саратов, где прожил большую часть своей жизни и преподавал рисунок в различных учебных заведениях города – женской гимназии, Саратовском Мариинском институте благородных девиц, Саратовском 1-м Александро-Мариинском реальном училище, где учился В.Э. Борисов-Мусатов, на выбор которого стать художником Василий Васильевич несомненно повлиял. Но самый важный след он оставил в своих учениках Общества любителей изящных искусств (ОЛИИ), которое он возглавлял с 1889 года, – будущих символистах, участников выставок «Алой Розы» и «Голубой» – П.В. Кузнецове и П.С. Уткине. А будучи педагогом Боголюбовского рисовального училища (1887-1906) В.В. Коновалов воспитал ещё несколько представителей «саратовского куста» – скульптора А.Т. Матвеева, художников А.И. Савинова, А.Е. Карёва. Ученик В.В. Коновалова В. Милашевский вспоминал о нём: «Это был плотный брюнет с горящими испанскими глазами. Пышные усы, у конца рта поднимались кверху, под нижней губой эспаньолка. Он походил на Веласкеса! Немного мешало образу Веласкеса плотное брюшко… Его сюртук был всегда элегантен, с иголочки — синий зимой, сверкающий белизной весной и летом, белизны только что выдавленных цинковых белилю Пуговицы золотые, двенадцать в два ряда и две сзади, у разреза сюртука… Веласкес в форме российского министерства народного просвещения!.. Среди провинциальных чиновников министерства народного просвещения, обленившихся, опустившихся, разжиревших картёжников, он был в самом деле чудом… Ведь художнику жить в провинции в те времена, пребывать в полном духовном одиночестве – и писать картины, а не превратиться в пьяницу и картёжника, в «учителя рисования» рассказов Чехова – это значило быть настоящим героем...» Коновалов учился у П.П. Чистякова и в своей преподавательской деятельности использовал его методику. Ученики вспоминали посещение с Коноваловым музея им. А.Н. Радищева, где он рассказывал о картинах, о художниках, обсуждали выставки, книги по эстетике, философии, истории искусства. Василий Васильевич был терпеливым и добродушным педагогом, но умел быть и требовательным.

Позже, Коновалов не прерывал связей со своими учениками и участвовал с ними в пленэрах в конце 1890-х годов в мусатовской усадьбе. Есть предположение, что самая оптимистичная работа Коновалова «Татарчонок» написана во время одного из таких пленэров в этой усадьбе. И хотя по своей художественной манере Коновалов был близок к передвижникам, создавая жанровые сцены, часто трагического содержания («Печальные вести», «В мертвецкой», «Нашли»), кроме «незримых миру слёз», он писал и «видимый миру смех». Таковы его иллюстрации к произведениям Н.В. Гоголя. В.В. Коновалов иллюстрировал двухтомник писателя по заказу Саратовского губернского земства, которое хотело отметить пятидесятилетие со дня смерти писателя изданием его избранных произведений в 1902 году. Биограф В.Э. Борисова-Мусатова Константин Владимирович Шилов в книге «Борисов-Мусатов» даёт такую характеристику Коновалову – одному из первых учителей Виктора Эльпидифоровича: «В Коновалове одни будут видеть мрачного живописца, запоздалого эпигона передвижников, другие, напротив, только удачливого преподавателя, ловкого исполнителя казённых заказов…». В работе над иллюстрациями сошлись обе характеристики современников: с одной стороны – казённый заказ, а с другой – ещё одна возможность для художника горько улыбнуться, глядя на абсурдные ситуации, происходившие в домах и на просторах России в первой половине XIX века. Иллюстрации написаны в разных техниках на картоне – маслом, черным соусом, тушью и пером и выполнены в определённых традициях времени, когда для иллюстраторов была характерна тональная (тоновая) манера рисования. Такая техника иллюстраций позволяла художнику выразить магию тона, но в то же время таила в себе ряд опасностей. Один из выдающихся иллюстраторов книги В.М. Конашевич позже говорил о недостатках такой манеры: «Беда (для книги, разумеется) усугублялась ещё тем, что вместе с этой чёрной манерой в книгу вошла станковая живопись со всей своей спецификой: с подробно разработанной светотенью, с перспективой – линейной и воздушной, со своим масштабом и даже манерой, ради большей остроты композиции срезать фигуры людей снизу или с боков рамой, которой в книге нет! Книга превратилась в какое-то подобие альбома репродукций». И, действительно, Коновалов лишь сопровождал текст иллюстрациями, не очень заботясь об их расположении в книге, о её макете и внешнем облике. Описание Гоголя в данном случае заменяло Коновалову натуру. Он подходит к иллюстрированию точно так же, как к рисованию на натуре. Поэтому пластика иллюстраций аналогична пластике станковых листов. Неслучайно этот цикл иллюстраций со временем «превратился» в станковую серию.

Иллюстрации В.В. Коновалова даже параднее выглядят на выставке, чем в книге, уменьшаясь при печати, многие мелкие детали становились менее разборчивыми или смазанными. Даже выбор живописной техники иллюстрирования говорит о независимости иллюстраций от листа книги: там, где органичнее было бы использование самого книжного белого листа, Коновалов использует белила.

Коновалов создаёт колоритные образы персонажей «Ночи перед Рождеством», «Носа», «Заколдованного места», «Пропавшей грамоты», «Женитьбы», передает сочные характеры помещиков «Мертвых душ». Василий Васильевич в своих иллюстрациях следовал замечаниям самого Гоголя, который вовсе не стремился к карикатурному изображению персонажей. От их подчеркнутой характерности, типичной для работ ранних иллюстраторов, он отказался. Его портреты остаются в рамках жизненного правдоподобия – в духе «натуральной школы». Свойственные самому Коновалову «ноющая, неизбывная боль за человека, за проклятую неустроенность его жизни», этот сплав трагического и лирического, оказались созвучными ему в творчестве Гоголя. Вот это «двойное зрение» присутствует в иллюстрациях Коновалова. Художник передал проницательность гоголевского взгляда, которому удавалось за поверхностной бытовой оболочкой видеть истинный смысл и обнажать перед людьми скрытые причины и стимулы их поведения. Коновалова интересовали не столько гоголевские «типы», сколько жизненная среда персонажей – то, что Гоголь называл «прозаическим существенным дрязгом жизни». Эпоха Гоголя отдалилась тогда уже на полвека. Художнику показалось важным представить новым читателям само то время, когда и происходили описанные Гоголем события.

На выставке представлено 39 иллюстраций В.В. Коновалова к произведениям Н.В. Гоголя из коллекции художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина. Интересна история их дарения в музей в 1961 голу в самом начале существования картинной галереи им. К.С. Петрова-Водкина от жительницы Хвалынска Веры Михайловны Белозёровой (1893-1971). Оказалось, что Вера Михайловна родилась в дворянской семье Михаила Валерьяновича Рыбицкого (1864 -1933), почётного гражданина Саратова. С 1897 по 1919 год Рыбицкий возглавлял типографию Саратовского губернского земства. Именно при его руководстве и был напечатан двухтомник избранных повестей Н.В. Гоголя. Оригиналы иллюстраций после печати остались у Рыбицкого. Последний год своей жизни Михаил Валерьянович провёл в семье своей старшей дочери Веры Михайловны Белозёровой. Так иллюстрации попали в Хвалынск, а затем от В.М. Белозёровой – в музей, чтобы дать зрителю возможность приблизиться к авторскому пониманию образов и идей.