Человек и животные в зеркале искусства

  • Человек и животные в зеркале искусства
Дата мероприятия:  13.05.2022  —  02.10.2022
Телефон:  8 (8453) 44 03 75

Животные присутствуют в нашей жизни постоянно – в ролях друзей, питомцев, рабочей силы, источника ресурсов, предмета любования или познания. Когда мы говорим друг о друге или об окружающем нас мире, об искусстве, морали, или просто о бытовой повседневности, – мы то и дело используем зооморфные метафоры, чтобы ёмко и эмоционально выражать самые разные смыслы. Зверь со времен доисторических ощущался как существо, с одной стороны, человеку родственное, а с другой – противоположное, и потому вызывал к себе особый интерес. Зверям приписывали человеческие качества, а потом называли эти качества их именами; зверей превращали в символы, знаки, геральдические фигуры. Животное зачастую становилось одним из самых удобных способов передачи эмоциональных и символических аспектов изображения в таких жанрах как портрет, пейзаж, натюрморт, бытовая и историческая картина.

Выставочный проект Радищевского музея представляет широкий спектр «звериных» образов, принадлежащих разным периодам развития европейской и русской культуры, выполненных в разных стилистиках и рассчитанных на совершенно разные способы восприятия. В экспозицию включены произведения живописи, декоративно-прикладного искусства и книги из музейной коллекции, – начиная от картин западноевропейских мастеров XVI–XIХ веков – до композиций современных российских и саратовских художников.

Зрителям хорошо знакомы некоторые из собранных на выставке произведений, но помещение их в непривычный контекст, сопоставление с работами совсем на них не похожими, либо наоборот «слишком» близкими, позволяет по-новому взглянуть на те «неглавные» детали, которые прежде не привлекали особого внимания. В одном экспозиционном пространстве сталкиваются друг с другом картины из разных столетий. Такое соседство приводит к их взаимному комментированию, – и к более отчетливому проступанию заключенных в них смыслов. При этом животные, участвующие в человеческих сюжетах на правах служебных персонажей, оказываются не столь уж необязательными статистами. Их присутствие дает дополнительные «ключики» к происходящим событиям, к характерам, статусам, эмоциям или просто «позам» людей.

Картина Бенедетто Калиари (младшего брата знаменитого Паоло Веронезе) «Пир богача и Лазарь» (XVI век) представляет собой иллюстрацию к евангельской притче о праведной и неправедной жизни. И если собаки – полноправные участники исходного библейского сюжета, необходимые для того, чтобы продемонстрировать нищету Лазаря и ничтожество всего «земного», материального мира, то попугай появляется здесь по воле художника и становится комментарием к жизненному выбору и грядущей судьбе богача. Богач – яркий и бессмысленный как попугай – заключен в клетку своей «красивой жизни», ослеплен соблазнами и далек от путей, ведущих к спасению души и грядущему воскресению.

Не менее давняя и устойчивая традиция связана с включением зооморфного комментария в портрет и жанровую сцену – то есть, в произведения искусства, которые должны отсылать зрителя не к далеким придуманным реальностям, а к реальности его собственной, повседневной. Подобный комментарий может варьироваться от легкого, сугубо эмоционального акцента (милая «комнатная» собачка на «Женском портрете» Ю. Шольца) до полноценной дидактической аллегории. Еще одна задача, которую может решать «комментирующее» животное – это демонстрация социального статуса персонажа. Породистая собака в дворянском интерьере или крестьянский пёс, принципиально лишенный доступа в избу («Отец и деревня» В. Калинина), могут служить столь же говорящей характеристикой, что и детали костюма, бытового пространства или «свёрнутые биографии» на лицах персонажей.

Животное – непременный обитатель буколического пространства. И как можно видеть на ряде картин, представленных на выставке, животные в них играют не менее значимую роль, чем люди («Крестьянская семья» В. Кулакова, «Промысел» В. Чудина). Здешнее «равноправие» людей и животных – одна из наиболее очевидных особенностей, отличающих буколическое пространство от городского. Идиллический зверь – знак, маркирующий границу «другого» мира, переходное пространство между человеческим и звериным. Именно поэтому большинство животных здесь – одомашненные (коровы, лошади, собаки и т.д.), в равной степени принадлежащие обоим мирам. Именно поэтому здесь регулярно встречаются химерические существа, в которых смешиваются черты человека и «зверя». В серии декоративных блюд «Свадьба птиц» Е. Сухаревой между очеловеченными пернатыми разыгрывается целый сюжет о семейном счастье, любви и ревности.

Еще одна граница, которую маркирует «зверь» – это граница между жизнью и смертью. Представление о смерти как о непременном финале жизненного пути формируется у человека уже в подростковом возрасте, и со смертью в детстве нас знакомит именно зверь.

Жанр натюрморта формируется в европейском искусстве в эпоху барокко, сначала в голландской и фламандской живописи, а затем во французской, английской и итальянской. Как и любой другой барочный жанр, натюрморт насквозь аллегоричен: здесь нет случайных, «молчаливых» элементов. Помимо очевидных гастрономических смыслов (мертвые зайцы и птицы наравне с фруктами предназначены в пищу человеку), натюрморт привлекает внимание к уникальному статусу человека в бытии: будучи natura naturata, природой сотворенной и обреченной умиранию, он является еще и natura naturans, природой творящей, достойной вечной жизни. В ХХ веке натюрморт зачастую приобретает черты символического высказывания. В отличие от картин Ц. Виллиха и В. Сверчкова в «Натюрморте с птицей» М. Соклолова изображен не охотничий трофей, а мёртвая черная птица, олицетворяющая всю боль и трагичность судьбы репрессированного художника – и человеческого бытия в мире вообще.

Произведение искусства, ориентированное на символическое прочтение, привлекает внимание зрителя к зазору между тем, что он видит физическим взглядом – и тем, что от него скрыто. Зримый сюжет, представленный на полотне, как бы настаивает на неполноте собственного смысла, на том, что он – всего лишь намёк, ключ к чему-то большему, к смыслам, которые зрителю только предстоит угадать.

Знакомые нам животные давно обросли целыми гроздьями смыслов, которыми мы их наделяем. Кошка может быть символом домашнего уюта, гиперсексуальности, свободы, предательства, грядущих несчастий. И «считываем» мы ее в зависимости от контекста. Если художник подчёркнуто «очищает» ее от привязки к конкретной ситуации («Кот» Ю. Пашкина), она становится загадочной, причастной непонятному нам «дикому» миру.

Животные очень часто становятся выразителями наших чувств. Страх и трепет, связанные со «Зверем» как воплощением угрозы, присущи нам от природы. Позитивные эмоции мы начинаем осваивать гораздо позже, когда «братья меньшие» превращаются в неотъемлемых участников нашей повседневности: в качестве животных «своих», «домашних» – источников пищи, товарищей по войне и охоте или просто живых игрушек. «Пожар в лесу» К. Ротмана, «Две собачки» Ф. Бронникова, «Утренний крик петуха» М.-Н. Зейналова воплощают противоположные точки эмоционального спектра – ужас, тревогу, умиление. При этом нас интересуют не щенок, олень или петух как таковые, а те чувства, которые мы испытываем, глядя на них.

С древнейших времен животное присутствовало в человеческом искусстве и как стилеобразующий элемент. В архаических «звериных стилях» оно было не только частью орнамента, но и несло на себе основную смысловую нагрузку. Начиная с позднего средневековья уделом «зверя» стали вспомогательные функции в «серьезных» искусствах (декор в архитектуре, стаффаж в живописи) – либо декоративно-прикладное искусство (посуда, мебель или безделушки, предназначенные для украшения интерьеров). Искусство ХХ века, активно экспериментирующее с визуальной формой, снова выпускает декоративное животное на авансцену. Звери, птицы, рыбы становятся основными носителями смыслов, никоим образом не утрачивая своей декоративной природы. Более того, именно декоративность превращается здесь в главную составляющую художественного высказывания (разноцветные рыбки в «Промысле» В. Чудина).

Зверь как символ, зверь «как смерть» или как эмоция, как характеристика человека, как декоративный элемент… Ролей, которые мы приписываем братьям нашим меньшим – множество. И множество образов, созданных человеческой культурой, складываясь в единое целое, образуют своеобразную систему зеркал, в которых мы на протяжении столетий, глядя на животных, пытаемся рассмотреть самих себя. 


Комментарии: 0
Вы будете первым, кто оставит свой комментарий!
Оставить комментарии
Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений