Вот так начнешь изучать фамильные портреты… Наследники князя Таврического

Автор:  Жукова Александра Васильевна - заведующий сектором

Судьба – это характер, или … удачное наследство?

Одним из самых эффектных изображений на выставке «Аристократический портрет», пожалуй, можно признать роскошный портрет княгини Татьяны Юсуповой. Созерцание этого произведения невольно привело к размышлениям о предметах далеких и неожиданных – насколько причудливыми бывают сплетенья жизненных путей, семейных уз, карьерных восхождений или, к примеру, судеб наследников баснословных состояний. Любопытно, как повлиял факт получения огромного наследства на линию судьбы наших сегодняшних героев, и как это может быть связано с музеями вообще, и с Радищевским музеем, в частности.

 Героиня портрета Татьяна Васильевна, в девичестве Энгельгардт (1769-1841) родилась у четы небогатых смоленских помещиков, и она была пятой дочерью в семье, учитывая все эти обстоятельства, вряд ли стоило ожидать радужных перспектив от грядущего и ей, и ее старшим сестрицам. Однако ж…

Где-то в Петербурге стараниями их великого дядюшки эти перспективы уже обретали все более четкие контуры. И к тому времени, когда барышни Энгельгардт вошли в возраст, фортуна преподнесла им блестящее будущее – сначала в виде покровительства, а затем и наследства их знаменитого дяди – Светлейшего князя Таврического, Григория Александровича Потемкина. Из скромного провинциального окружения сестры попадают в сверкающий мир императорского двора, они становятся фрейлинами, и проявляют себя с лучшей стороны – они воспитаны, не глупы и красивы, весь мир у их ног! 

Иконография портрета, представленного на выставке, принадлежит французской художнице Марии Луизе Виже-Лебрен, известной своим идеализированным взглядом на модели, Юсупова выглядит пленительно, окружена цветами и драпировками. Пожалуй, этот идиллический образ был далек от реальной княгини, которая с юных лет проявляла благоразумие и способность принимать непростые решения. Видимо, портрет английской художницы Кристины Робертсон, написанный намного позже, больше соответствует властному, гордому, энергичному характеру младшей племянницы князя Таврического. 

Ее матушка была Елена Александровна Потемкина, сестра светлейшего князя, который обеспечил своим племянницам совсем иную судьбу, нежели была у их матери. С юных лет Татьяна находилась под покровительством самой императрицы, она была хороша собой, умна и обладала волевым характером. Выйдя замуж за блестящего вельможу Юсупова, она скоро поняла, что образ жизни эпикурейца и любимца света, неравнодушного к прекрасному полу, совсем не совпадает с ее представлением о семейном счастье. Супруги после рождения сына Бориса разъехались и жили в разных дворцах и в разных поместьях, благо, и дворцов, и усадеб было достаточно. 

Татьяна Васильевна реализовала свои способности в воспитании сына и в управлении многочисленными своими и юсуповскими поместьями, она так хорошо разбиралась в хозяйственных и финансовых вопросах, что считалась экспертом в этих делах, к ней приезжали за советом многие помещики. Княгиня редко появлялась при дворе, не любила роскоши, единственная дорогостоящая прихоть Юсуповой было коллекционирование редких драгоценностей. Здесь она также достигла небывалых результатов, ей принадлежал редкой красоты алмаз «Полярная звезда», диадема королевы Неаполя Каролины Мюрат, серьги Марии Антуанетты, бриллиант «Альдебаран» и известная всей Европе жемчужина испанского короля Филиппа II «Пелегрина» (Странница). Кстати, ее можно увидеть на более позднем портрете княгини, которая довольно неожиданно носила ее в качестве серьги. Многие вещи из этой коллекции затем передавались как семейные реликвии вплоть до 20 века. 
Интересно, что мужа княгини мы можем встретить на одном из самых масштабных полотен, представленных в залах Радищевского музея – картине Мартина Квадаля «Коронация Павла Первого». Князь Юсупов был верховным маршалом церемонии венчания на царство императора Павла Петровича и представлен среди основных персонажей картины. 

Пожалуй, Николай Борисович Юсупов (1750-1831) может служить образцом просвещенного екатерининского вельможи, его познания, его вкус, его умение извлекать из жизни наслаждения и превращать будни в удивительные праздники вызывали восхищение современников и зависть потомков. Предполагалось, что князь станет военным и будет служить в гвардии, но тяга к знаниям и желание увидеть мир оказались столь сильны, что Николай подал в отставку и отправился путешествовать по Европе.

В Голландии он учился в Лейденском университете, во Франции общался с Бомарше, Дидро и Вольтером, увлекся живописью и скульптурой. Вернувшись рафинированным и утонченным эстетом, он был произведен в камергеры и назначен в свиту к цесаревичу с супругой во время их заграничного путешествия. В 1783 году князь отправляется в качестве чрезвычайного посланника в Турин ко двору Сардинского короля, где он был уполномочен императрицей искать и приобретать произведения искусства для Эрмитажа. Царская коллекция пополнилась за эти годы первоклассными картинами и статуями старых мастеров, он добился разрешения у Папы снять копии с Лоджий Рафаэля в Ватикане, которые до сих пор украшают залы Эрмитажа.

Тонкий знаток искусства, Юсупов и для себя собрал превосходное собрание живописи, скульптуры, бронзы и фарфора, у него в коллекции можно было увидеть работы Ван Дейка, Тьеполо, Давида, Буше. Некоторые вещи были выполнены по его специальным заказам Батони или Кауфман, Гереном или Верне, он знал всех крупнейших антикваров и не пропускал ничего ценного из прикладного искусства или книжных раритетов. Когда князь вернулся в Россию, он стал заведовать практически всем имперским искусством: его назначили директором Императорских театров, он управлял Стекольным и Фарфоровым заводами, а также Шпалерной мануфактурой, при Павле Юсупов возглавил Эрмитаж и Оружейную палату. Вот так семейный капитал позволил супругам Юсуповым вести тот образ жизни, который соответствовал их представлению о гармонии, однако семейное счастье даже за потемкинское наследство и юсуповские дворцы было не купить.

Намного более счастливым оказался брак старшей сестры княгини Юсуповой – Вареньки Энгельгардт (1757-1815), «златокудрой Плениры», как ее именовал поэт Гавриил Державин. Эффектная, пылкая и темпераментная, Варвара Васильевна в юности имела особые отношения со своим всесильным дядюшкой, но, пламенно влюбившись в бравого генерала Сергея Федоровича Голицына (1749-1810), смогла отклонить притязания Светлейшего, сохранив, тем не менее, его доброе расположение. После замужества Варвара Васильевна стала заботливой супругой и нежной матерью своего огромного семейства, у них с Сергеем Федоровичем было десять сыновей. 

Вскоре племянница Потемкина и ее супруг стали нашими земляками. Вся семья поселилась в купленном князем имении Зубриловка Балашовского уезда Саратовской губернии. Усадьба находилась в живописных местах на берегу Хопра, Сергей Федорович не жалел средств на украшение родового гнезда, господский дом с бельведером был построен по проекту Джакомо Кваренги.

Варвара Васильевна, отличная хозяйка, создала уютную обстановку для детей и многочисленных внуков, усадьба Зубриловка принадлежала Голицыным до самой революции.

Еще Сергей Федорович собрал здесь превосходную библиотеку, его потомки приумножили коллекцию и дополнили ее произведениями живописи и скульптуры. Усадьба Голицыных стала гостеприимным домом и для Державина, бывшим в ту пору губернатором в соседней Тамбовской губернии, и для Ивана Андреевича Крылова, служившего одно время в Зубриловке секретарем и воспитателем княжеских детей. Нам же с вами образ Зубриловки хорошо знаком, его навсегда запечатлел в своих поэтичных картинах Виктор Борисов-Мусатов, который в начале 20 века любил здесь бывать и работать.

Сам облик усадьбы, ее главный и парковый фасад, угадывается в знаменитых «Призраках» или «Прогулке при закате», а элегические образы былых обитателей старинного дворца возникают во многих мусатовских работах, среди них есть и вещи из нашего собрания.

Старшая из сестер Энгельгардт – Александра Васильевна (1754-1838), ставшая также фрейлиной, отличалась от своих хорошеньких сестер величавостью и царственной осанкой, она очень полюбилась Екатерине и оставалась лучшим другом Императрицы всю её жизнь. Царица пользовалась ею и в политических целях, рассчитывая как на её ум, так и на положение её мужа, коронного гетмана Польского и русского генерал-аншефа графа Ксаверия Петровича Браницкого (1731-1819).

С дядей Григорием Александровичем графиню связывали теплые отношения всю жизнь, во всяком случае, осенью 1791 году она спешно отправилась в Яссы к заболевшему Потемкину, и он умер у нее на руках. После смерти Екатерины супруги Браницкие удалились от светских и политических дел, они поселились в Белой Церкви, в поместье Александрия, названном в честь хозяйки. Там графиня устроила один из лучших Европе дендропарк. "Меня все бранят за то, что я не строю дворца", часто повторяла она; "я люблю садить, а не строить: одно труднее другого». Любопытно отметить, что старшая сестра унаследовала все те фамильные черты, что были свойственны Татьяне и Варваре: твердость характера, энергичность и деятельность, стремление к созиданию, при громадных богатствах равнодушие к роскоши и сибаритству. Каждая из племянниц Светлейшего строила вокруг себя новый мир, наполняя его гармонией и своим представлением о счастье, подобно тому, как это активно делал сам Потемкин, только в масштабах империи.

Продолжить труды Григория Потемкина по обустройству юга России довелось зятю графини Браницкой – Михаилу Семеновичу Воронцову (1782-1856), который женился на ее младшей дочери Елизавете. Супруги Воронцовы – это одно из самых известных аристократических семейств России, которое стало частью нашей истории, культуры и поэзии.

Воспитанием и образованием сына Михаила занимался отец Семен Романович, дипломат, посол в Лондоне, потому юность Воронцова прошла в Англии. Вернувшись на родину, свою доблестную службу молодой офицер начал с военных кампаний начала 19 века. Все эти победы прославили молодого генерала, и особенно кампания 1812 года. В ходе Бородинского сражения дивизия Воронцова защищала Багратионовы флеши, находясь на самом трудном участке фронта. Почти вся дивизия погибла на поле боя, сам Воронцов был ранен, лечился в имении Андреевское, где его заботами был устроен госпиталь и для его солдат. Едва оправившись от раны, Михаил Семенович принимает участие в походах 1813-1814 годов, за которые получил очень высокого Георгия 2-й степени. В 1815-1818 годах командовал русским оккупационным корпусом во Франции и блестяще справился с этой непростой задачей, проявив такт и щедрость, выплатив из своих средств все французские долги русских офицеров.

Граф Воронцов проявил себя не только храбрым воином, но и деятельным администратором и прозорливым политиком. В 1823 году он получает новое назначение Новороссийским генерал-губернатором и наместником Бессарабской области. Для процветания этого края наместник сделал чрезвычайно много, он занимался развитием экономики и инфраструктуры юга России, сделав из него одну из самых развитых областей империи. 

В Крыму на берегу моря он воздвиг один из лучших дворцовых комплексов своего времени – Алупку. Воронцов для постройки дворца пригласил английского архитектора Э. Блора, отдавая дань своей известной англомании.

Сейчас дворец – один из самых известных музеев Крыма. Дворец объединяет в своем облике как западные неоготические тенденции, так и восточные мотивы, напоминающие о временах Крымского ханства. Столь же причудливо были решены интерьеры дворца, где встречаются мавританский, тюдоровский и прочие стили. Неповторимый вид дворцу придают скалы и сад с экзотическими растениями, которые собирал и разводил Воронцов.

Хозяйкой и во многом дизайнером интерьеров дворца была жена графа Елизавета Ксаверьевна Браницкая-Воронцова (1792-1800), известная красавица, чьим поклонником был А.С. Пушкин, посвятивший ей множество прекрасных строк. Своей неизменной приветливостью, роскошью нарядов и драгоценностей Воронцова затмевала все местное общество, для которого двери воронцовского дворца всегда были открыты, на роскошных приемах и балах бывали представители аристократии, чиновники, иностранные предприниматели и банкиры.

В.А. Соллогуб писал о Елизавете Воронцовой: «Все ее существо было проникнуто такою мягкостью, очаровательною, женственною грацией, таким неукоснительным щегольством, что легко себе объяснить, как такие люди, как Пушкин и многие другие без памяти влюблялись в Воронцову». Елизавета Ксаверьевна была прекрасной музыкантшей, она имела свой портативный орган и считалась одной из первых в России исполнительниц на этом инструменте.

В 1844 году М.С. Воронцов назначается главнокомандующим войск на Кавказе, где он совершает героическую Даргинскую экспедицию, к аулу Дарго, резиденцию Шамиля. В 1848 году благодаря тонкой политике среди разрозненных племен горцев к Российской империи был присоединен Дагестан. Графу удалось плодотворно сочетать военные действия с дипломатическими методами и хозяйственным обустройством Кавказа. В 1852 году за свою деятельность на Кавказе Воронцову был дарован титул светлейшего князя.

Наследником его стал единственный сын Семен Михайлович, у которого не было детей; в дальнейшем титул светлейших князей переходит к детям дочери Воронцова Софье Михайловне, в замужестве Шуваловой, которые получают право именоваться светлейшими князьями Воронцовыми графами Шуваловыми.

Как оказалось, встретиться с наследницей всех этих титулов, а также дворца в Алупке, правнучкой Александры Энгельгардт, а следовательно, потомком Григория Потемкина, можно на экспозиции Радищевского музея. Камерный портрет, мастерски исполненный блестящим Константином Маковским, всегда привлекал внимание благородством красок и аристократичностью модели. Перед нами Елизавета Андреевна Воронцова-Дашкова (1845–1924), урожденная Шувалова, дочь Софьи Михайловны Воронцовой-Шуваловой и внучка светлейших князей Михаила Семеновича и Елизаветы Ксаверьевны Воронцовых.

По воспоминаниям современников, Елизавета Андреевна, традиционно для наследников Потемкина, властная и рачительная хозяйка, умело управляла майоратом, ее всегда окружала многочисленная родня. Супруги были на редкость дружными, у них было четверо сыновей и четыре дочери. Кстати, ее влиятельный муж Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837-1916) приходился ей дальним родственником, их брак объединил две ветви рода, идущие от двух родных братьев Романа и Ивана Воронцовых, фаворитов Елизаветы Петровны.

Воронцов-Дашков, один из близких друзей императора Александра III, возглавляющий царскую охрану, затем ставший министром Императорского двора и уделов, был одним из лидеров крайне правой организации «Священная дружина». В начале 20 века он был назначен наместником на Кавказе, где также проявил себя сторонником жестких мер. Граф придерживался довольно консервативных взглядов на роль дворянства в обществе, считая его ответственным за судьбу отечества, потому высказывался за усиление полномочий органов дворянского самоуправления. Главным душевным увлечением генерала было разведение лошадей, в течение шестнадцати лет Воронцов-Дашков занимал должность главнокомандующего Государственным коннозаводством, был вице-президентом Императорского скакового общества и президентом Санкт-Петербургского рысистого общества. У себя в имениях он разводил орловских рысаков и другие редкие породы лошадей, будучи крупным специалистом в этом деле и страстно увлеченным человеком.

Как все представители семейства Воронцовых, Илларион Иванович много сил и внимания уделял обустройству своих поместий, одно из них - Алексеевская вотчина – находилось в Хвалынском уезде Саратовской губернии. Село Алексеевка расположено на правом берегу Волги в 25 километрах от Хвалынска в живописной местности: с запада оно окружено холмами и высокими склонами гор, покрытыми густым лесом.

В этом большом образцовом хозяйстве были ветряная мельница, овчарня, большой яблоневый сад, при котором граф организовал школу садоводства. Алексеевка была крупным торговым пунктом на Волге с несколькими пристанями для отгрузки хлеба, многочисленными мельничными предприятиями, литейными и механическими мастерскими и кирпичным заводом. В последней четверти XIX века Алексеевское имение было одним из самых доходных и быстро развивающихся предприятий на Волге.

Имение Воронцовых-Дашковых удивительным образом имеет отношение к культурному наследию нашего края, именно в Алексеевке, в механическом цехе ремонтных мастерских трудился тогда еще подросток Кузьма Петров-Водкин. Более того, потом он описывал свои юношеские Алексеевские впечатления в своих книгах так: «Я увидел Землю как планету…Очертя глазами весь горизонт, воспринимая его целиком, я оказался на отрезке шара, причём шара полого, с обратной вогнутостью, я очутился как бы в чаше, накрытой трёхчетвертьшарием небесного свода. Неожиданная, совершенно новая сферичность обняла меня на этом затоновском холме. Самое головокружительное по захвату было то, что земля оказалась не горизонтальной и Волга держалась, не разливаясь на отвесных округлостях её массива, и я сам не лежал, а как бы висел на земной стене». 

Свои визуальные открытия, сделанные на высоком алексеевском берегу,  Петров-Водкин потом с блеском выразит в замечательных шедеврах, которыми можно насладиться, в том числе, в нашем музее – в Саратове и в Хвалынске.

Комментарии: 0
Вы будете первым, кто оставит свой комментарий!
Оставить комментарии
Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений