Восстанавливая рвущиеся нити. В рамках выставки "Великолепие российского священства": цикл статей "История саратовского священства ХХ века в лицах"

Автор: 
Валерий Теплов, Евгений Лебедев

  • Восстанавливая рвущиеся нити. В рамках выставки "Великолепие российского священства": цикл статей "История саратовского священства ХХ века в лицах"
С Владимиром Всеволодовичем Гиттерманом мы познакомились 9 февраля 2014 года на Воскресенском кладбище после молебна у могилы, где покоятся священномученик епископ Вольский Герман (Косолапов), священномученик иерей Михаил Платонов и иже с ними пострадавшие: протоиерей Геннадий Махровский, протоиерей Андрей Шанский и иерей Олимп Диаконов, убиенные здесь вместе с еще 36 страдальцами 30 сентября и 10 октября 1919 года.

Родная сестра прадеда Владимира Гиттермана по материнской линии, Алексея Ивановича Алфионова, Лидия Ивановна, была супругой протоиерея Геннадия Махровского.

Среди бесценных реликвий семьи Гиттерман — икона Господа Вседержителя с надписью на обороте: «Дорогому моему сыну Алексею Ивановичу Алфионову благословение в день бракосочетания с Госпожою Зинаидой Аркадьевною Воронцовой. Архимандрит Александр. 30 августа 1885 года».

Сын же, Алексей Иванович, продолжил традицию, прикнопив к святому образу собственную надпись на листе бумаги: «Сею св. иконою, данною мне в благословение незабвенным родителем, Архимандритом Александром, благословляю дорогую мою старшую дочь Лидию Алексеевну, в день бракосочетания ее с Иваном Федоровичем г. Баландиным. 8 июля 1909 г. Саратов». Святой образ с запечатленными на нем старыми именами словно предлагает нам всмотреться в прошлое, чтобы узнать: кто такой архимандрит Александр и чем замечательны другие Алфионовы?

Спасаясь во ангельском чине


Архимандрит Александр в миру был Иваном Петровичем Алфионовым, сыном дьячка Петра Ионова и его супруги Вассы Васильевны (1800 — 2 октября 1872 года). О перемене фамилии известно следующее семейное предание, сообщенное В. В. Гиттерманом. Когда Петр Ионов стал обучаться в училище, при формировании класса выяснилось, что в него попало два ученика с одинаковой фамилией — Ионов, да к тому же еще и тезки — с именем Петр. Чтобы не возникло путаницы, было решено отличить одного из Петров, добавив к его фамилии первую букву греческого алфавита — альфу, так и образовалась родоначальная фамилия «Алфионов». В семье Петра и Вассы родилось два сына: Иван в 1823 году и Лев в 1834 году.

Иван Петрович поступил в Саратовскую духовную семинарию, которую окончил в 1844 году со степенью студента. В науках он, очевидно, преуспел и по распоряжению семинарского начальства был послан для дальнейшего образования на казенный счет в незадолго до этого возрожденную Казанскую Духовную Академию. Однако там, вдали от Саратова, его постигла болезнь, вследствие которой ему пришлось прекратить обучение в высшем духовном учебном заведении. В 1845 году он был из Академии уволен и вернулся в Саратов.

В этот период Иван Петрович Алфионов сочетался браком с Александрой Яковлевной (1828 — 1 октября 1877 г.). Дата его рукоположения в сан диакона неизвестна. Известно, однако, что во священника он рукоположен в Ильин день 20 июля 1845 года Преосвященнейшим Иаковом (Вечерковым; †1850), епископом Саратовским и Царицынским, и направлен служить к Сретенской церкви города Саратова. В 1930‑х годах этот храм был закрыт, окончательно снесен в 1968 году. Сейчас на его месте цветник перед Правительством Саратовской области.

Девять лет, с 1846 по 1855 год, молодой священник Иоанн Алфионов проходил ответственную должность — он был увещателем преступников по Губернским присутственным местам. В 1849 году случилась неприятность — «за повенчание Тульского мещанина от живой жены» отец Иоанн был оштрафован трехмесячным монастырским подначальством. Вероятно, эти три месяца отец Иоанн провел в стенах Саратовского Спасо-Преображенского монастыря, где совершал различные послушания. Только спустя одиннадцать лет Указом Святейшего Синода от 11 июля 1860 года «сию подсудимость предписано не считать на будущее время препятствием к награждению его знаками отличия».
И только после этого 6 января 1861 года Преосвященнейшим епископом Саратовским и Царицынским Евфимием (Беликовым; †1863) 37‑летний отец Иоанн был награжден первой церковной наградой — набедренником. Известно, что также он был награжден наперсным бронзовым крестом на Владимирской ленте в память Крымской войны 1853–1856 годов.

20 февраля 1857 года по собственному прошению отец Иоанн был переведен и стал настоятелем Воскресенской кладбищенской церкви. Сейчас на месте этого разрушенного храма мемориал Н. Г. Чернышевского.

Как сказано в послужном списке священника Иоанна Алфионова за 1861 год: «…читает, поет и катехизическое учение знает очень хорошо», «за год говорил три проповеди своего сочинения».

23 мая 1863 года отец Иоанн был перемещен к Саратовской Нерукотворенно-Спасской (Сергиевской) церкви. Спустя четыре с небольшим года 6 августа 1867 года отец Иоанн был перемещен к Саратовской Троицкой церкви, к старому собору, на место священника Иоанна Пальмова.

В семье отца Иоанна и Александры Яковлевны родилось пятеро детей: Яков — 20 февраля 1850 года, Агриппина — 20 января 1856 года, Алексей — 14 июня 1858 года, Лидия — 14 февраля 1863 года, Александра — 9 марта 1866 года.

С 1857 года, как минимум, до 1861 года отец Иоанн был членом временного ревизионного комитета по отчетам Саратовской Духовной консистории, Архиерейского дома и по Духовным правлениям Саратовской епархии. Входил в комитет по управлению епархиальным свечным заводом — с 1 мая 1866 по 1 июля 1871 года, а затем с 1 июня 1876 года и до самой кончины.

Тесно связан отец Иоанн и с саратовской духовной школой. В 1865 году он состоял членом временного строительного комитета «по ремонтировке зданий» Саратовской духовной семинарии; ныне это здания Русской православной классической гимназии и Саратовского областного музея краеведения. Видимо, эта деятельность была успешной: отца Иоанна переводят в соседствующую с семинарией Троицкую церковь (ныне кафедральный собор) и в том же году избирают и утверждают членом педагогического собрания Правления Саратовской духовной семинарии и в дальнейшем переизбирают дважды.

В 1869 году священник Иоанн Алфионов был награжден камилавкой, в 1874 году — наперсным крестом, выданным от Святейшего Синода. В 1879 году, согласно определению Святейшего Синода, за отличие по службе удостоен возведения в сан протоиерея. 14 лет прослужил он в стенах старого собора, под конец этого периода став помощником настоятеля.

25 ноября 1881 года предложением Преосвященнейшего епископа Саратовского и Царицынского Тихона (Покровского; †1885) овдовевшему в 1877 году протоиерею Иоанну Алфионову было поручено управление Саратовским Спасо-Преображенским мужским монастырем.

В храме монастыря 18 февраля 1882 года он был пострижен в монашество с именем Александр, а спустя три дня, 21 февраля, он был возведен владыкой Тихоном в сан архимандрита. Он сменил бывшего настоятеля монастыря, также из вдовых священников, архимандрита Вадима.

28 сентября 1882 года новоназначенным епископом Павлом (Вильчинским; †1908) архимандрит Александр назначен был благочинным всех монастырей и женских общин Саратовской епархии. Также с 1882 по 1883 год он был членом Саратовской духовной консистории.

По данным 1882 года, в монастыре было 18 монахов и 18 послушников. Духовником монастыря во время настоятельства отца Александра был иеросхимонах Моисей, отличавшийся, как отмечено епископом Дамианом (Говоровым; †1936) в его труде «История Спасо-Преображенского мужского монастыря в г. Саратове», изданном в 1918 году, «поучительным словом и аскетической жизнью. Это был муж совета для многих приходящих». Он скончался в 1886 году на 92‑м году жизни, но еще долгие годы, вплоть до революционных лет, люди приходили на его могилу, и на ней совершались панихиды.

Почти семь с половиной лет архимандрит Александр (Алфионов) был настоятелем Саратовского Спасо-Преображенского второклассного мужского монастыря. Он был награжден орденами св. Анны III ст. (1882 год) и св. Владимира IV ст. (15 мая 1883 года). Под конец жизни он долго и тяжело болел и отошел ко Господу в половине двенадцатого утра в среду 10 мая 1889 года на Отдание праздника Преполовения Пятидесятницы.

В некрологе, который был опубликован в «Саратовских епархиальных ведомостях», подробно рассказано о том, как 12 мая в 6 часов вечера благочинным городских церквей и протоиереем Александро-Невского кафедрального собора о. Александром Метаниевым (†1897) «при участии городского и монашествующего духовенства, тело покойного перенесено в соборный монастырский храм, где вслед затем соборне отслужено было заупокойное всенощное бдение. Пел хор Его Преосвященства. Его Преосвящен[ство] Преосвященнейший Архипастырь наш 13-го, в субботу, молитвенно почтил память умершего служением литургии, а затем совершил чин погребения с собором монашествующего и белого духовенства».

Как отмечает очевидец погребения — автор некролога: «Стояла прекрасная погода. При многократном пении: “Христос воскресе”, осеняемый Архипастырским напутственным благословением, прах опущен был в могилу, а на деревьях птички неумолчно вторили этому всерадующему, жизнь вечную обещающему, пению. Блажени мертвии, умирающии о Господе. Ей, глаголет дух, да почиют от трудов своих».

После смерти отца Александра до августа 1889 года настоятельская должность в монастыре оставалась незанятой, пока на нее не был назначен постриженник Киево‑Печерской Лавры 40‑летний архимандрит Моисей.

Известно, что место погребения своего архимандрит Александр (Алфионов) избрал заранее — за монастырской стеной в склепе. Епископ Дамиан (Говоров) в своей книге среди других упоминает мраморный памятник на могиле настоятеля архимандрита Александра (Алфионова). Этот памятник упоминает и А. И. Жеребцов в своем описании монастырского кладбища, сделанном в 1911 году. Отметим, что церковь во имя святого великомученика Димитрия Солунского, здание которой сохранилось и которая сейчас вновь стала действующим храмом возрожденного монастыря, была построена как раз при входе на кладбище. Кладбище же было расположено в западной стороне монастырской территории, напротив входа в Спасо-Преображенский собор, и расширилось позднее на запад по склону горы.

В советские годы монастырское кладбище разрушили, а массивные надгробия были использованы при укреплении опор железнодорожного моста через Волгу. Точно установить место погребения архимандрита Александра в настоящее время не представляется возможным.

Деятели народного просвещения


Теперь расскажем о трех детях отца Иоанна Алфионова, в монашестве Александра.

Яков Иванович Алфионов. На обороте семейной фотографии Алфионовых отцом архимандритом собственноручно выведены семейные памятные даты, а в начале значится: «Карточка снята была в 1870 году, при отправлении Яши в академию». Можно добавить, что это был и год выпуска Якова Ивановича Алфионова (окончившего перед тем местное духовное училище) из Саратовской семинарии. Спустя четыре года он успешно окончил церковно-историческое отделение Казанской Духовной Академии со степенью кандидата и правом при искании степени магистра не держать устного испытания.

24 сентября 1874 года по прочтении двух лекций на темы «О капитуляциях Карла II» и «О домашнем быте римлян, по памятникам, найденным при раскопках Помпей» Яков Иванович был допущен к чтению лекций в академии по древней общей гражданской истории в звании приват-доцента. Кандидатской работой его стал исторический очерк «Хилиазм первых трех веков христианства», а темой магистерской диссертации «Император Юлиан и его отношение к христианству». Яков Алфионов впервые в отечественной литературе представил критический разбор первоисточников и новейших исследований деятельности Юлиана Отступника, анализ предпосылок языческих реформ императора и попыток преобразования им язычества на основе неоплатонизма. Книга эта была опубликована впервые в Казани в 1877 году, второе издание магистра богословия Алфионова в 1880 году вышло в Москве.

Перейдя на службу в Министерство народного просвещения, Яков Иванович трудился в Оренбургском учительском институте и Оренбургской мужской гимназии. В 1884 году он стал директором Пермской классической (мужской) гимназии, где благодаря его стараниям была приведена в порядок гимназическая библиотека, увеличены именные стипендиальные капиталы, в братстве святого Стефана Великопермского образован денежный фонд для помощи бедным студентам, найдены средства для содержания гимназической церкви.

С ноября 1885 по январь 1887 года Яков Иванович редактировал неофициальную часть «Пермских губернских ведомостей». С 5 июля 1888 года он — член Пермской ученой архивной комиссии, с 1890 по 1895 год — ее председатель; отказался Яков Иванович от этой должности, когда по нерадению сотрудников 25 тысяч дел из архива одного из местных заводов было уничтожено.

С 1899 по 1901 год Яков Алфионов — гласный Пермской городской думы, действительный член Пермского губернского статистического комитета, член Попечительского совета Мариинской женской гимназии и Пермского губернского училищного совета, член комитета Пермской городской общественной библиотеки. 8 сентября 1906 года в чине действительного статского советника вышел в отставку, но продолжал общественную работу в школьной комиссии при городской думе.

Известно также, что Яков Иванович в мае 1908 года при открытом голосовании вошел в «комитет для обсуждения и разработки вопроса о сооружении в Перми памятника в честь Царя-Освободителя императора Александра II и в ознаменование уничтожения крепостного права 19 февраля 1861 года». Однако этому проекту уже не суждено было реализоваться.

Яков Иванович был женат на Евгении Ивановне Кузнецовой, согласно семейному преданию, дочери известного саратовского купца первой гильдии Ивана Герасимовича Кузнецова, за малый рост свой прозванного Аршином Герасимовичем. Ее отец был домовладельцем, состоятельным торговцем, щедрым благотворителем и потомственным почетным гражданином. У супругов Алфионовых было трое детей: Сергей, Вера и Надежда.

С 1919 года Яков Иванович, которого новая власть лишила пенсии, работал в отделе управления Пермского уездного исполкома, затем инспектором Пермского губернского отдела народного образования. В июле 1920 года переведен в Пермский губернский отдел наркомата РКИ помощником контролера. С августа 1921 года работал там же инспектором. После этого Яков Иванович вернулся в родной Саратов, где проживал до самой кончины.

В статье о нем «Православной энциклопедии» не указана дата кончины, неизвестна она и пермским исследователям его жизни. На той же исторической фотографии, ставшей своеобразной родовой скрижалью, она надписана сверху автографа его отца — архимандрита Александра — 30 марта 1930 года.

Алексей Иванович Алфионов окончил курс Казанской Духовной Академии в 1883 году со степенью кандидата богословия. 14 октября того же года назначен преподавателем Саратовского Иоанникиевского епархиального женского училища, в каковой должности состоял до 1 октября 1918 года. Он преподавал гражданскую историю и русский язык, а также исполнял обязанности инспектора классов. С 1903 по 1915 год по благословению священномученика епископа Гермогена (Долганева, †1918) Алексей Алфионов — делопроизводитель Совета училища. 35 лет он прослужил на этом месте и за годы службы получил в 1895 году чин статского советника. За «отлично-усердную службу» он был также награжден орденами св. Станислава II и III ст., св. Анны II и III ст., св. равноап. кн. Владимира IV ст., а также серебряной медалью в память императора Александра III и «подарком по чину от Высочайшего Его Императорского Величества Имени» — часами. Резолюцией епископа Вольского (позднее — архиепископа Саратовского) Досифея (Протопопова; †1942) Алексей Иванович Алфионов 19 февраля 1909 года согласно избранию Советом училища был назначен ктитором училищного Введенского храма, построенного в 1886 году. С 1907 по 1915 год был членом Совета училища.

Параллельно по предложению епископа Тираспольского Франца Ксавьера фон Цоттмана (Саратов был центром католической Тираспольской епархии) от 16 октября 1887 года он был допущен к преподаванию русского языка в приготовительном училище при Тираспольской римско-католической духовной семинарии, а распоряжением товарища министра внутренних дел князя К. Д. Гагарина утвержден в должности преподавателя русской словесности в самой семинарии. С перерывом он продолжал преподавание (с 1911 года также вел русскую историю) вплоть до закрытия католической семинарии.

В приятельских отношениях с Алексеем Ивановичем был епископ Петровский Леонтий (фон Вимпфен; 1919), он дарил его семье святые иконы в знак своего благословения.

Кроме этих должностей, Алексей Иванович некоторое время — с 15 августа 1897 года по 1 ноября 1906 года — состоял преподавателем Саратовского Александровского ремесленного училища.

По-видимому, в связи с этой должностью ему удалось сохранить уникальный фотопортрет с собственноручным автографом епископа Тихона (Покровского; †1885) (позднее — архиепископа Волынского и Житомирского), который публикуется впервые. Приведем его полностью: «В Богадельню, открытую в память события 2 Апреля 1879 г., при саратовском Александровском Ремесленном Училище. Тихон, Епископ Саратовский и Царицынский. Июля 10 дня».

В Светлый вторник 2 апреля 1879 года революционером А. К. Соловьёвым было совершено покушение на императора Александра II. Все выстрелы прошли мимо предполагаемой цели. Именно в честь этого события вскоре было основано попечительство о бедных при домовой Александро-Невской церкви Саратовского Александровского ремесленного училища. Сам епископ Тихон, управлявший нашей кафедрой с 1873 по март 1882 года, много сделал для распространения религиозно-нравственного просвещения в нашей епархии. Он был выдающимся церковным оратором. Свидетельством любви саратовской паствы к нему было то, что в записках краеведа А. Н. Минха за 1882 год описаны его проводы: «Преосвященный Тихон выехал из Саратова по ж. д. на место нового назначения в Житомир. Проводы его были небывалые: огромное количество народа, всё высшее чиновничество и духовенство, и военные провожали его до вокзала; по пути был расставлен Имеретинский полк, на вокзале играла военная музыка, две версты народ бежал за поездом, прощаясь с владыкой».

После революции Иоанникиевское епархиальное женское училище было закрыто. Весной 1919 года все его ценные бумаги и документы были изъяты, а денежный вклад отделением Народного Банка был перечислен на депозит городского отдела народного образования. Вскоре в здании был организован «Красный детский городок» — интернат, школа и мастерские для детей-сирот. Сейчас в здании — специальная коррекционная общеобразовательная школа-интернат № 4.

Алексей Иванович был женат на дочери священника Зинаиде Аркадьевне Воронцовой, у них было шестеро детей — Лидия (1888), Ольга (1892), Анатолий (1894), Валентина (1897), Нина (1898), Евгений (1902). Дочь Ольга, окончившая Высшие женские Бестужевские курсы в Петербурге, вышла замуж за Владимира Эрнестовича Гиттермана, она — бабушка Владимира Всеволодовича Гиттермана.

Жил Алексей Иванович с семьей первоначально в доме Ивана Герасимовича Кузнецова (на Московской улице), а в середине 1890‑х годов переселился в собственный дом по ул. Аничковской, 7 (угол с Провиантской). Время шло, и с замужеством дочерей и рождением внуков большая семья перестала умещаться в этом доме. Тогда Алексей Иванович взял кредит в банке и построил небольшой дом по соседству — улица Провиантская, 9. Вернувшийся в Саратов брат Яков часто приходил сюда к Алексею, и они играли в шахматы. После революции первую «жилплощадь» у него отобрали. Рядом с его домом был построен известный в Саратове Дом-коммуна. Оба дома Алфионовых были сломаны около 1963 года, и в 1966 году на этом месте построили жилой дом, сейчас его адрес ул. Рабочая, 13 / Провиантская, 9.

В 1917 году Алексей Иванович живо интересовался происходившими революционными изменениями в обществе, он часто ходил на митинги и оказался возле Саратовской городской думы (на углу Полицейской и Московской), когда вдруг собравшихся оцепили, задержали и повели в тюрьму. Возможно, это были дни вооруженного противостояния красногвардейцев и белогвардейцев в октябре 1917 года, когда в ночь с 28 на 29 октября здание думы обстреливалось из орудий. Алексей Иванович не расставался с упомянутым в послужном списке императорским подарком — золотыми часами. Он понимал, что если сейчас попадет в тюрьму, их тут же отберут. К счастью, он заметил на улице соседку и ей как-то смог, несмотря на конвой, передать эти часы. Соседка отдала часы Зинаиде Аркадьевне и сообщила, что ее мужа арестовали. Но среди революционеров оказались ученики Алексея Ивановича, которые ему помогли, и его скоро отпустили домой. С этого дня Алексей Иванович на митинги не ходил.

Известно, что на старости лет он поступил учиться на только что открывшийся юридический факультет Саратовского университета (с 1919 по 1921 год), где, случалось, поправлял на лекциях поставленную большевицкой властью красную профессуру. Это связано с тем, что Алексею Ивановичу до революции доводилось участвовать в суде присяжных. Он всегда интересовался юриспруденцией и в связи с установлением нового советского законодательства старался его изучить. При этом Алексей Иванович продолжал работать педагогом, теперь уже с 1918 года в 6‑й Советской школе II ступени (бывшей школе-дворце, находившейся на Михайло-Архангельской площади, ныне здание гимназии № 4), а также преподавал на различных курсах. По линии Союза просвещенцев ему даже было присвоено звание «Героя труда». Когда спустя семь лет Алексей Иванович, как он писал, «прослужив школьному делу свыше 40 лет… и расстроив свое здоровье до полной потери трудоспособности», в апреле 1924 года оставил работу, педагогический совет этой школы даже ходатайствовал о получении им персональной пенсии. К тому времени он уже был инвалидом II группы.

Скончался Алексей Иванович, согласно записи на той же исторической семейной фотографии с архимандритом Александром, 19 февраля 1931 года.

Алексей Иванович и, по-видимому, Яков Иванович были похоронены в Саратове на Воскресенском кладбище в семейном склепе Алфионовых. В нем же была погребена дочь Алексея Ивановича Валентина, умершая от тифа. Семейный склеп находился совсем близко от Воскресенской кладбищенской церкви, за ее алтарем.

Когда к 50‑летней годовщине смерти революционного демократа Н. Г. Чернышевского на кладбище на месте уничтоженной церкви возводили арку в его честь, ради такого случая были заодно снесены и находившиеся рядом с храмом надгробия. В их числе оказался и склеп Алфионовых. Таким образом, место последнего упокоения Алексея и Якова, как и их отца — архимандрита Александра, сокрыто от глаз и никак не отмечено по сей день.

Лидия Махровская — вдова саратовского протоиерея


Дочь отца Иоанна — архимандрита Александра — Лидия родилась 14 февраля 1863 года. Она была супругой протоиерея Геннадия Махровского — одного из многих тысяч священников и мирян, расстрелянных и замученных богоборческой властью. Проживала семья Махровских в Саратове на углу Обуховского переулка и Покровской (ныне — Лермонтова) улицы в доме № 4, который принадлежал Свято-Троицкой церкви или, как ее еще называли, Старому собору. Протоиерей Геннадий Иванович Махровский родился в 1857 году в Костромской губернии в семье псаломщика. В 1877 году он окончил Костромскую духовную семинарию, затем в 1881‑м — Казанскую Духовную Академию. В том же году Геннадий Махровский был назначен преподавателем церковной истории в Саратовской духовной семинарии, в которой прослужил вплоть до 1914 года. 13 февраля 1882 года епископ Тихон (Покровский) рукоположил его во иерея, определив на служение к Старому собору. В Старом соборе отец Геннадий служил 37 лет.

15 ноября 1894 года он был утвержден старшим священником Свято-Троицкой церкви. По благословению священномученика Гермогена (Долганёва), епископа Саратовского и Царицынского, отец Геннадий стал товарищем председателя Строительного комитета, который занялся реконструкцией старейшего из саратовских храмов, проводимой по инициативе Преосвященнейшего Гермогена. 6 мая 1904 года отец Геннадий был возведен в сан протоиерея. За годы службы протоиерей Геннадий трудился на различных должностях и был награжден многими наградами, в том числе орденом св. Анны II и III ст., орденом св. Владимира IV ст. В 1917 году он был кандидатом в Учредительное собрание.

9 августа 1919 года председателем Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем был выписан ордер на арест гражданина Махровского Геннадия Ивановича. На следующий день протоиерей Геннадий был арестован — именно как кандидат в Учредительное собрание, так было указано в регистрационной карточке (п. 16 п/п. «д»).

Согласно решению Саратовского совета и рабочей беспартийной конференции 29 сентября 1919 года саратовская «чрезвычайка» постановила «провести красный террор». К расстрелу тогда были приговорены 28 человек, в числе которых были протоиерей Геннадий Махровский и служивший в Крестовоздвиженской (Казачьей) церкви известный саратовский миссионер иерей Олимп Диаконов. Все приговоренные были казнены на следующий день, 17 (30) сентября 1919 года, на окраине саратовского Воскресенского кладбища — именно там, где мы познакомились с Владимиром Всеволодовичем Гиттерманом.

После расстрела


— Кое-что осталось в моей памяти по рассказам стариков и некоторым записям, которые я в то время сделал после этих разговоров, — говорит Владимир Всеволодович. — Дети отца Геннадия Махровского и дети Алексея Ивановича Алфионова, в том числе моя бабушка Ольга, дружили между собой, они были двоюродными родственниками. Об этом расстреле 30 сентября 1919 года они узнали из списка, опубликованного в газете, которую вывешивали на улице. Люди сходились туда прочесть новости и, были случаи, падали в обморок, узнав о смерти своих близких.

Еще в советские годы христиане установили на месте расстрела сваренный из рельсов крест и ухаживали за могилой. В наши дни памятник благоустроен, установлена мраморная плита, на которой начертаны имена расстрелянных. Двое из них прославлены в лике святых — это святые священномученики Герман, епископ Вольский, и иерей Михаил Платонов. К памятному кресту на Воскресенском кладбище приносили свои молитвы, боль и надежду несколько поколений жителей нашего города и области.

— После гибели мужа, — продолжает Владимир Всеволодович, — Лидия Ивановна с дочерьми оказалась в Кавказских Минводах. Почему именно там, мне точно не известно, но есть предположение, что в связи с местом жительства и работы дочери Серафимы. В Саратове никто из детей Махровских не остался, все разъехались кто куда.

Лидия Ивановна скончалась в 1940‑х годах в Ессентуках, пережив там фашистскую оккупацию (с августа 1942 по январь 1943 года). На ее могиле дети поставили православный крест, за что их чуть не выгнали с работы. Они были вынуждены его убрать, и потом могила на несколько лет потерялась. Когда впоследствии попытались ее найти, оказалось, что там уже похоронена еще какая-то женщина. Я был на ее могиле, когда хоронили ее дочь Елену (по мужу — Архангельскую) в 1960‑х годах.

В семье отца Геннадия и его супруги Лидии Ивановны было восемь детей: Александр, Виктор, Константин, Елена, Надежда, Антонина, Анна и Серафима. Их судьбы, как и судьбы их детей, сложились по-разному, однако все потомки расстрелянного протоиерея — достойные граждане своей страны.

Старший сын — Александр Махровский (родился 8 января 1883 года) — до революции был преподавателем русского языка Петровского духовного училища. У них с супругой Еленой Константиновной Залетаевой была дочь Галина. Примерно с 1918 года они жили в Москве. Скончался он 9 октября 1968 года, похоронен на Введенском кладбище.

О Викторе Геннадьевиче Махровском нам рассказал его правнук, соответственно, праправнук протоиерея-мученика Виктор Борисович Наумов. Виктор Геннадьевич родился 10 марта 1886 года, окончил с дипломом первой степени физико-математический факультет Казанского университета (1910 год), Петроградский технологический институт (1916 год). Работал преподавателем математики, физики и космографии в женской гимназии в г. Петровске, потом инженером (1915–1939 годы). Виктор Геннадьевич — профессор, доктор технических наук, автор свыше 80 научных работ, специалист в области метрологии и теории точности механизмов, один из создателей уникальной 12‑метровой измерительной машины ВНИИМ, с разработкой которой стало возможным решение проблемы точных измерений деталей в судостроении и машиностроении. Под его руководством создана оригинальная схема классификации качества поверхности. В. Г. Махровским были выведены основные формулы теории точности механизмов. Значительным было участие в организации текстильного машиностроения в СССР. Скончался он в Ленинграде 26 июня 1956 года и покоится на Богословском кладбище.

Владимир Всеволодович рассказал о других детях:
Константин Геннадьевич Махровский родился 9 июня 1887 года, окончил медфак Саратовского университета, по данным 1918 года, он состоял ординатором при военном госпитале. Сестра его Надежда родилась 10 июня 1890 года, обучалась на Высших женских медицинских курсах при Саратовском санитарном обществе по программе медицинского факультета Императорского Николаевского университета. Вместе с братом Константином Надежду, студентку 4‑го курса, в 1918–1919 годах направили, или, как тогда говорили, «бросили», на борьбу с сыпным тифом, который косил людей в Поволжье. Оба заразились. Надежда умерла 31 декабря 1918 года, Константин — 12 марта 1919 года. Где они похоронены, неизвестно. От тифа умерла в 1921 году еще одна их сестра, Антонина, родившаяся 25 марта 1892 года.

Елена Геннадьевна Махровская родилась 17 января 1889 года, окончила Саратовскую Алексеевскую консерваторию. Еще до революции она уехала в Архангельск, где занималась преподаванием в Архангельском музыкальном училище. Здесь она вышла замуж за адвоката Архангельского, работала учителем музыки в школах. Позже стала жить с матерью, Лидией Ивановной, в Ессентуках. Она очень дружила с моей бабушкой, Ольгой Алексеевной Алфионовой.

Анна Геннадьевна Махровская родилась 3 февраля 1896 года, окончила физико-математический факультет Саратовского университета, вышла замуж за Василия Вадимовича Крылова. Я встречался с ней в 60‑х годах.

Серафима Геннадьевна Махровская родилась 5 марта 1899 года, окончила медфак Саратовского университета, а затем работала в Ессентуках, вышла замуж за врача Макарова Алексея Петровича. В конце 60-х годов супруги Макаровы гостили у меня дома.

Сплетение судеб


Теперь вернемся к двоюродной сестре названных выше детей протоиерея Геннадия Махровского — Ольге Алексеевне Алфионовой, в замужестве Гиттерман. В начале войны ее мужа, Владимира Эрнестовича Гиттермана, юриста, окончившего в 1914 году Санкт-Петербургский университет, как немца по Указу ПВС СССР № 21/160 от 28 августа 1941 года сослали на спецпоселение в Томскую область вместе с супругой и сыном Всеволодом — будущим отцом нашего собеседника, Владимира Всеволодовича Гиттермана. В ссылке они провели более 13 лет. Владимир Эрнестович был опытным охотником. Ему удалось в ссылку забрать с собой собаку, он познакомился с местными стариками и ходил охотиться в тайгу — это помогло пережить самые тяжелые времена. А Ольга Алексеевна, несмотря на то что имела высшее образование (окончила в Петербурге Высшие Бестужевские курсы), долго не могла устроиться на работу даже уборщицей — никуда не брали. Их сыну Всеволоду, как и многим молодым немцам, пришла повестка из военкомата. Они явились на призывной пункт, их погрузили в вагоны и отправили в Волжлаг НКВД — за колючую проволоку, где он находился в трудармии до конца войны.

— Моя мать, — рассказывает Владимир Всеволодович Гиттерман, — познакомилась с отцом, будучи районным фельдшером. Она вспоминала, что ссыльные немцы были одеты очень плохо, ходили в нижнем белье, которое сами красили в зеленый цвет, а на ногах часто были прикрученные проволокой куски автомобильных покрышек, зимой жили в брезентовых палатках.

Местное население относилось к ним по-разному. Некоторые ругались, дети кидали в них камни, когда они шли по деревне в свой лагерь, а некоторые украдкой совали кто картошину, кто кусок хлеба. Только ближе к концу войны их положение стало более сносным. Они почти свободно передвигались по территории, но не могли куда-то уехать без специального разрешения. В 1946 году мои будущие мать и отец решили пожениться. Но мама очень боялась сказать об этом своему старшему брату, военному летчику, который только что вернулся с войны, увешанный орденами, весь израненный. Когда же она решилась, он неожиданно для нее сказал: «Выходи замуж и даже не раздумывай!».

В 1947‑м отцу разрешили уехать по месту ссылки моего деда, и они переехали в Томск. Все находившиеся на спецпоселении были обязаны регулярно отмечаться в комендатуре, чтобы не сбежали. Все, кто родился в лагере или ссылке, должны были находиться там же — поэтому автоматически на меня распространялся указ Сталина, сейчас я реабилитирован.

У моего деда было 12 братьев и сестер, после войны в живых осталось четверо: дед и три младшие сестры, причем две сестры по 10 лет провели в концлагере на шахтах Карагандинской области и вернулись совершенно больными людьми.

Возвратиться в Саратов мы смогли только после смерти Сталина. В родном доме Алексея Ивановича Алфионова (ул. Провиантская, 9) в Саратове во время войны оставалась только мать Ольги Алексеевны, моя прабабушка — та самая Зинаида Аркадьевна (в девичестве Воронцова), имя которой мы читаем на обороте нашей семейной иконы, — и ее парализованная дочь Лидия. Обе были уже в очень преклонном возрасте. К ним подселили беженцев из Ленинграда, которые распродали все вещи, представлявшие хоть какую-то ценность. Нетронутыми остались только фотографии и письма, которые находятся сейчас в семейном архиве.

Бабушка моя, Ольга Алексеевна Алфионова, была православной, но я никогда не видел, чтобы она молилась. Дед же Владимир Эрнестович воспитывался в лютеранстве, но я не помню, чтобы соблюдались в семье какие-либо религиозные обряды.

Многие тогда жили, стремясь никогда ничем не выделяться, из опасений, что если обнаружишь какое-то свое, отличное от партийного руководства мнение, сразу же донесут.

Занимаясь мототуризмом, я объездил большую часть страны и так нашел многих родственников. К сожалению, интерес к своим корням проявляется иной раз только с возрастом. То есть тогда, когда спросить уже не у кого. Поэтому каждому можно посоветовать — расспрашивайте своих стариков, восстанавливайте разорванные нити, пока это еще не поздно.

Источники


Адрес-календарь Саратовской губернии на 1893 год. Саратовские епархиальные ведомости. № 11 от 15 июня 1889 года. Неофициальный отдел.
С. 335–336.
Клировая ведомость Воскресенской кладбищенской церкви за 1861 год. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8836. Л. 216 об. — 217 об.
Бреусов А. Монастыри Саратовской епархии // Волга. № 11–12. 1998.
Пирогова Е. П. Пермская ученая архивная комиссия и ее деятели / Е. П. Пирогова // Уральский сборник. История. Культура. Религия. — Екатеринбург, 1999.
Чагина Е. В. О проекте памятника Императору Александру II для города Перми // Смышляевский сборник. Вып. II. Пермь, 2010.
Документы и семейное предание, сохраненные В. В. Гиттерманом.

Журнал «Православие и современность» № 33 (49), https://eparhia-saratov.ru/Articles/tverdost-vo-hriste


Комментарии: 0
Вы будете первым, кто оставит свой комментарий!
Оставить комментарии
Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений