Интервью с Леонидом Григорьевичем Федотовым

Краткая справка

Леонид Григорьевич Федотов родился в селе Красный Яр, Саратовской области в 1931 году. Учился на живописно-педагогическом отделении Саратовского художественного училища (1956–1961) у Р.М. Симонова, В.А. Конягина, В.Ф. Гурова. Член союза художников (с 1970).

Участник выставок в Саратове (с 1961): молодёжных: 1963; городских: 1963, 1967, 1978, 1987; областных: 1964, 1968, 1970, 1972, 1977, 1979, 1986, 1989, 2000, 2005; зональных: 1967 (Волгоград), 1969–1970 (Ульяновск), 1974 (Горький), 1979–1980, 1991 (Казань), 1985 (Чебоксары), региональных: 1998, 2003 (Нижний Новгород), 2008 (Чебоксары, Самара); республиканских: 1980 (Волгоград); всероссийских: 1999, 2004 (Москва).

Персональные выставки: 1982, 2001, 2006, 2011 (Саратов). В этом году Леонид Григорьевич отметил свой юбилей, художнику исполнилось 80 лет. Всю жизнь он занимается живописью: пишет волжские пейзажи, выразительные портреты родных и близких, натюрморты. Осенью 2011 года в залах Радищевского музея прошла персональная выставка мастера. Мы побывали в мастерской Леонида Григорьевича и задали ему несколько вопросов.

Интервью

- Леонид Григорьевич, расскажите о Вашем детстве.

В детстве я не рисовал, но любил смотреть, когда другие рисуют. Во время войны, мне тогда было одиннадцать лет, мы переехали в Усть-Караман, немецкое село. У немцев там дома шикарные были. Кое-какие и сейчас еще стоят. Крепко строили, для себя строили, лесу было навалом. Это Екатерина II переселила их. В деревне много пустых домов было, им дали только несколько часов, чтобы собрались, посоветовали теплые вещи брать, потому что в Сибирь отвезут, ну и что-то из съестного. Вот заходишь, все стоит: накрытый скатертью стол, мебель. А мы, пацаны, лазили по чердакам пустых домов. Что-то находили съестное, тогда уже голод был. Уже соли не было, спичек не было, да ничего не было, все добывали, кто как мог.

Находили мы на чердаках немецких домов пшеницу, которая сушилась, рассыпанная на тряпки около печных труб. Находили, но не брали, боялись. Советская власть запугала, что может быть отравлено, брать нельзя. Но я все-таки однажды нашел закрытый сарай. Висел большой замок. Но чем больше замок, тем легче открыть. Открыли гвоздем, а там битком набиты вот такие цибули луку. Вот это да! Вот это был корм! Его наваришь, он сладкий, этот вареный лук, мерзлый. Вот это да! Жена-то теперь не любит совершенно лук! А я люблю, мне он нравится.

- Расскажите о самом ярком впечатлении детства?

Когда мы с пацанами по чердакам лазили, я или кто-то из моих друзей, нашел книгу. Книга большого формата, очень толстая, с иллюстрациями, "Потерянный" и "Возвращенный рай" Мильтона. Иллюстрации, гравюры очень красивые. Это удивительно! Он там все круги ада описывает. Эта книга открыла мне глаза, ёлки-палки, так рисовать… Еще представляешь, что не карандашиком-то начиркано, а сделана каждая строчка, каждая…

- То есть это первое яркое впечатление от встречи с искусством?

Да! Сильное, как удар током. Эта книга так и была у меня, потом дал почитать и пропала.

- Расскажите о Ваших родителях?

Отец не ученый и не учитель, но стачать сапоги любые мог. Он грузчиком работал, рыбаком на Каспии. В общем, взяли его на фронт. Отец попал в госпиталь, контузия у него сильная была. Служил он в дальнобойной (стратегической) артиллерии. Рассказывал, что коридор оставался не занятый, а немцы так быстро наступали, надо было подводы со снарядами вывозить, но вывезти уже не успели. Немцы налетели, и снаряд попал в подводу с боеприпасами, все взорвалось, сдетонировало. Отца выкинуло взрывной волной. Раненого, его привезли в госпиталь, недалеко от Саратова. Потом он приехал на неделю домой, на поправку - страшный пришел, голова раздутая, с палочкой, прихрамывал, потом за неделю опухоль спала. Я бы его на улице не узнал ни за что. Потом он вернулся служить в свою часть, прислал домой письмо, а через несколько месяцев похоронка пришла.

Мать тоже погибла, под поезд попала в Энгельсе. Гнала она корову, где-то на окраине Энгельса, там все держали коровок. И гнала она ее по путям, а оттуда на Анисовку, железная дорога. Шел вниз по склону грузовой поезд и останавливаться ему никак нельзя было. Он ей гудел, гудел, а она идет по путям и все. Я машиниста видел потом, разговаривал, он говорит, ничего не мог сделать, бесконечно гудел… Шла, задумалась, наверное…

Мать работала трактористкой, тракторы были не такие как сейчас, а ХТЗ (1) , СТЗ (2) или НАТИ (3) - самые лучшие. СТЗ НАТИ самые лучшие, с кабиной, а этот СТЗ, на котором мать работала, это страшнейшая машина, здоровые колеса. Там плавились часто подшипники, и чтобы их поменять, она залазила под трактор, откручивала картер, в котором масло налито. Открутит, и ее обольет маслом, это страшнейшая работа и тяжесть невероятная, особенно для женщин. Конечно, тяжело им было. Но мужиков не было, некому было работать, мы пацанва были, маленькие. Отвозили на лошадях и волах для тракторов воду, заправку: керосин или бензин. Это мы, конечно, могли, а на тракторе нет. На трактор – прицепщиком только, на заднем плугу сидишь, как куренок какой, тут отвалы идут, валят, а ты, если где-то засорился плуг, очищаешь.

- Расскажите о самых важных встречах в Вашей жизни

В армии мне повезло встретить настоящих художников. Приехали к нам на праздники художники студии Грекова (В.И. Переяславец и А.И. Интезаров).

Это отличнейшие художники и живописцы. Они занимались не только военными темами, но и писали пейзажи, натюрморты и этюды для себя. В Бадене у них выставка военная была: танки, с немцами война.

Мы с ними (художниками) на этюды ходили. Когда я увидел, как они пишут, мысли только об учебе были, и писать так же как он очень захотелось (А. Интезаров). Ну, это невероятно, так как он не напишешь! Никогда не напишешь, потому что глаза другие, душа другая, все другое. Вот тогда я решил стать художником.

- Леонид Григорьевич, расскажите о годах учёбы в художественном училище.

Был у меня приятель, Валя Гроо (4) , он после училища работал художником в филармонии. Мы с ним решили поступать в художественное училище. Где-то достали гипс, листики какие-то, гипс белый, тени, полутона – все-таки как-то рисовать мы уже умели. Но вот когда экзамены вступительные случились… Тут сидел Эпов (6) , тут Старостенко (7) около меня. Тут у них листы бумаги были прикреплены, и они рисовали гипсовую голову. И я думал: "Елки-палки, куда я полез?" Тут уже художники сидят, а еще поступают только. Но когда вывесили списки тех, кто прошел, оказалось что и мы с Валей прошли, недаром все-таки подготовились. Радовались здорово! Ну и учились здорово. Уже после армии, взрослые люди. Меня старостой группы назначили.

- У кого Вы учились?

Роман Михайлович Симонов (7) . Очень симпатичный человек и очень хороший, по-моему, преподаватель. Он показывал свои работы, хорошие у него работы. Он рисовальщик, учил нас, как заточить карандаш, так, чтобы плоский был, широкий и острый. Много он дал, многому нас научил. Он очень хорошо играл на пианино, блестяще, по-моему. Он и еще кто-то из преподавателей играл на пианино, тоже здорово, мы всегда заслушивались. Хорошим педагогом был Владимир Антонович Белонович(8) , и художником неплохим.

- А Ивана Никитича Щеглова (9) Вы не застали в училище?

Щеглова? Я у него не учился, но работы видел. Помню одну из работ, где родничок изображен. Вроде как-то неброско, а все прописано. Бывает так, что засушивают, но это не живопись, это ерунда какая-то. Это действительно божественный дар.

- Леонид Григорьевич, расскажите о художниках, с которыми вы общались.

Знаю очень сильного художника – Лёшу Гусева (10) . Он живописец красивейший, но заказы давали ему плохие, хорошие себе брали… Работал Гусев здорово, красиво, удивительно. Поучиться было у кого. Борис Шагин (11) тоже писал здорово, я удивлялся. Моисейкин (12) был. Красивый художник. И сам был мужик красивый, здоровый такой. Между прочим, он записи делал. Записки какие-то у него остались после смерти. Человек интереснейший…начнет рассказывать – заслушаешься… Володя Храпун (13) … Он рисовальщик хороший, книги оформлял. Книги были хорошие, дорогие такие книги. Какие были художники!

- А с Фомичевым (14) Вы не пересекались?

Пересекались, друг был. Когда я наверху еще был, в мастерских, он говорил: "Ну что? Прийти что ль к тебе?", я: "Приходи, бутылочку с собой прихвати", и сидим в мастерской разглядываем этюды, у меня всегда все стены были завешаны этюдами. Он молчал всегда, ну когда большие картины смотрели, то подсказывал что-нибудь. Но я не ко всему прислушивался, а что нужно было, то себе брал. Он писал церковь нашу, ту, что на Волге. У него этюд был лучше этой церкви, лучше этого холста. Я заметил, что и я также пишу.

- Вы всегда работаете с натуры?

Обязательно, обязательно. Мне для того, чтобы начать писать, нужно увидеть, а потом я могу что-то изменить. Большую картину я всегда с маленьких этюдов пишу. Мне обязательно надо сделать этюд, хоть маленький нашлепок, без этюда я не могу. Да и учили так в школе, в училище. Этюд, этюд, этюд.

- Ваши пристрастия в литературе?

Люблю Астафьева. Удивительный писатель был. Ни разу не видел его живым, а нужно бы. Очень люблю. Это удивительно. Как-будто свое детство увидеть… Тоже переживал сколько, сколько страданий... Но сколько радости было. Как его бабка говорила: "На день пойдет в лес, вернется, неделю слушай его, рассказывает, что он видел там".

Из поэзии люблю, конечно, Пушкина, Тютчева, Рубцова, Есенина. Очень люблю Рубцова. Лирику люблю. Не люблю Маяковского.

- Что для Вас быть художником?

Быть художником – это, конечно же, труд, но труд благодарный. Потому что если получилось что-то, сам радуешься, и в душе у тебя радость сидит. Получается не часто хорошо. Смотришь, какие-то недоделки в картине, а доделывать уже трудно, прилепиться к этому холсту трудно. Каждый раз, собираясь делать выставку, дрожишь. Дрожишь, как будто вспоминаешь училище, как экзамен сдаешь. 

1.Колёсные тракторы, выпускавшиеся в СССР на Харьковском тракторном заводе.
2.Гусеничный тягач, выпускавшийся в СССР на Сталинградском тракторном заводе.
3.Научный институт, занимающийся проблемами тракторостроения.
4.Гроо Валентин Федорович (1932, Саратов). Художник декоративно - прикладного искусства (чеканка).
5.Эпов Георгий Алексеевич (1927, Соктуй-Мелазан, Читинская область). Скульптор, график.
6.Старостенко Владимир Степанович (1933, Ашхабад - нач. 1980-х, Саратов). Скульптор, педагог.
7.Симонов Роман Михайлович (1926, Саратов - 1982, Саратов). График, живописец, педагог.
8.Белонович Владимир Антонович (1924, Саратов - 1955, Саратов). Живописец, педагог.
9.Щеглов Иван Никитич (1882, Пенза – 1962, Саратов). Живописец, педагог.
10.Гусев Леонид Алексеевич (1927, Саратов – 1968, Челябинск). Живописец.
11.Шагин Борис Павлович (1929 с. Вязовка, Саратовской области – 2004, Саратов). Живописец.
12.Моисейкин Владимир Емельянович (1924 с. Перевесинка, Саратовской области – 1973, Саратов). Живописец, график.
13.Храпун Владимир Артемьевич (1933, Кривой Рог – 1999, Саратов). График.
14.Фомичев Василий Осипович (1924 с. Вязовка, Саратовской области – 1992, Саратов). Живописец.