Выбор между властью и свободой. Вот так начнешь изучать фамильные портреты…

Изучая фамильные портреты на выставке из ГИМа и в залах Радищевского музея, где сейчас эта выставка гостит, мы вполне можем поразмышлять даже о таких непростых материях как Власть, Свобода или Родина. Судьбы представителей самого разветвленного российского дворянского рода Голицыных, чьи портреты нам встретятся в ходе нашего экскурса, располагают к подобным умозаключениям. Многие Голицыны были близки к престолу и облечены властью, но многие из них сознательно избирали независимость и приватность. 

Сегодня начнем наше путешествие с парных портретов светлейшей княжеской четы Голицыных -Дмитрия Владимировича Голицына (1771–1844) и Татьяны Васильевны Голицыной (1783–1841), урожденной княжны Васильчиковой. Портреты, выполненные придворным живописцем Францем Риссом в 1835 году, выглядят величавыми и репрезентативными: князь представлен в парадном мундире и в мантии кавалера Ордена Андрея Первозванного, княгиня как статс-дама императрицы изображена с орденом Святой Екатерины и жалованным наградным браслетом с миниатюрным портретом императрицы Марии Федоровны. Перед нами персоны, достигшие высот власти и положения, но подобные портреты оставляют скрытыми от зрителя нравы и судьбы своих моделей, а потому познакомимся поближе с супругами Голицыными.

Для начала познакомимся с матушкой светлейшего князя – с Натальей Петровной Чернышевой (1741-1837), в замужестве Голицыной, право, она того заслуживает. Наталья Петровна впервые появилась в свете еще в царствование Елизаветы, при которой она была фрейлиной, прожив долгую жизнь, княгиня наблюдала за двором при пяти императрицах. Обладая редкими деловыми качествами и твердой волей, Наталья Петровна управляла всеми делами мужа, всеми поместьями и всем семейством. Энергичная и умная, при этом своенравная и надменная, она сумела поставить себя в свете так, что все испытывали к ней почтение, уважая ее мнение.

На века прославил княгиню А.С. Пушкин, для которого она стала прототипом при написании «Пиковой дамы». Действительно, многие черты характера и подробности биографии Голицыной и старухи-графини из повести совпадают. Голицына, или как ее называли – «усатая княгиня» - в молодости много путешествовала и долгое время жила при дворе французских королей, увлекаясь карточной игрой. Но дальнейшее развитие сюжета вымышлено, о чем заявлял сам автор. Реальная княгиня была далека от всякой мистики, она всегда рассуждала здраво и трезво, без сантиментов. В усадьбе Городня у Голицыной было большое хозяйство, господский дом со службами, скотный и конный дворы, оранжереи, погреба, рига. Обычно в Городне княгиня праздновала именины, приглашая сюда своих детей и внуков. Кроме сына Дмитрия у Натальи Петровны были две дочери – Екатерина (замужем за С.С. Апраксиным) и Софья (замужем за П.Г. Строгановым).

Обе унаследовали от матушки твердость характера и организаторский талант, при этом властность они сочетали с пленительной женственностью, имели большой успех в свете, были умны и образованы. Екатерина Владимировна (1770-1854) была блистательной хозяйкой роскошной усадьбы – Ольгово, где Апраксины принимали всю родовитую Москву, устраивая не только балы и обеды, но и спектакли, концерты, литературные чтения. Супруг Степан Апраксин, отдавая дань добродетелям любимой жены, выстроил в усадьбе беседку в античном стиле, в центре которой на высоком постаменте стояла мраморная статуя графини.

 Софья Владимировна (1775-1845) после гибели сына в сражении в 1814 году и вслед за этим ранней кончины супруга Павла Александровича Строганова (1774-1817), близкого друга императора Александра, взяла на себя управление всеми обширными владениями Строгановых. Любимым ее детищем стало поместье Марьино, находящееся в окрестностях Петербурга, где графиня применяла новые методы управления, новые технологии, занималась не только начальным, но даже профессиональным образованием своих крестьян, в результате чего были заложены прочные основы для развития, и имение процветало вплоть до революции 1917 года. Вот такие женщины – маменька и две сестрицы - окружали князя Дмитрия Голицына, вынуждая его соответствовать «высоким стандартам».

 

И Дмитрий Владимирович был достойным сыном и братом, став славной частью истории Москвы. Молодой Голицын начинал службу еще под началом Суворова, затем принимал участие в наполеоновских войнах, где стал георгиевским кавалером. После славного боевого пути в 1820 году Дмитрий Владимирович назначен генерал-губернатором Москвы, он занимал этот пост более двадцати лет и проявил себя в послепожарной столице с самой лучшей стороны. За свое служение князь был награжден орденом Андрея Первозванного и титулом Светлости, который он передал своим наследникам.

 По свидетельству современников, Голицын «привел в цветущее состояние московские больницы, богадельни, приюты, был чрезвычайно любим обществом и учеными за свою стойкость перед высшей властью, доброту и любовь к просвещению».

Супруга его Татьяна Васильевна Васильчикова была также любима москвичами за свою отзывчивость и широкую благотворительную деятельность. Она отличалась кротким нравом и сдержанными манерами, только это помогало ей в нелегком общении со своей властной свекровью, которая без одобрения относилась к «недостаточно знатной» невестке. Татьяна Васильевна была прекрасной матерью, нежной супругой и рачительной хозяйкой знаменитого голицынского владения – Вязёмы. Считая дни, проведенные в усадьбе в окружении семейства, самыми счастливыми, княгиня, тем не менее, чтила свой долг супруги московского губернатора, а потому активно занималась общественной деятельностью. Так, при участии княгини Голицыной в 1825 году был основан Дом трудолюбия, позднее преобразованный в Елизаветинский институт благородных девиц, который позволял получать образование дочерям младших офицеров и чиновников.

Голицыных вырастила двух сыновей, сделавших блестящую военную карьеру, и двух дочерей, портрет одной из них – Екатерины Дмитриевны, в замужестве Долгоруковой (1802-1881), представлен здесь на выставке.

Кроме того, в семье губернатора воспитывалась и приемная дочь Екатерина Павловна Розенгейм (1805—1873), которая была замужем за Борисом Карловичем Данзасом (1799—1868), директором департамента министерства юстиции. Любопытно, что матерью Екатерины Павловны была турчанка, вывезенная с театра военных действий, а вот отцом был родственник Дмитрия Владимировича, человек в Первопрестольной весьма известный – «последний московский вельможа» Сергей Михайлович Голицын (1774-1859). 

Портрет Сергея Михайловича, написанный любимцем москвичей Василием Тропининым, можно повстречать в залах русского искусства на экспозиции нашего музея. Жизнь Сергея Михайловича сложилась так, что он являлся председателем и попечителем многих комитетов и советов уже в силу того, что был представителем княжеского рода Голицыных, он добросовестно исполнял свои обязанности на службе городу, но сама власть и карьера его не занимала. Однако, в Москве его любили за добрый нрав, за щедрость, сердечность и готовность помочь. Наследное состояние позволяло ему быть благотворителем, главными филантропическими делами его были Воспитательный дом и Голицынская больница.

Еще при Павле Первом Сергей Михайлович вступил в брак с Евдокией Ивановной Измайловой (1780-1852), семейного счастья молодым супругам пережить не пришлось, брак был заключен по прихоти капризного императора, после смерти которого Голицыны разъехались и вместе уже никогда не жили. Евдокия Ивановна была необыкновенной женщиной, она обладала обаянием, умом и красотой.

Известный скептик князь П.А. Вяземский был ею очарован: «Черные выразительные глаза, густые темные волосы, падающие на плечи, южный матовый колорит лица, улыбка добродушная и грациозная». Поселившись в доме на Большой Миллионной в Петербурге, княгиня, обладавшая своим состоянием, была одной из самых независимых и свободных женщин своего времени. Прекрасное образование, безупречные манеры, живой интерес к самым разнообразным темам привлекали в этот дом самых интересных людей столицы, ученые-математики, философы и мистики, писатели и музыканты посещали один из самых необычных салонов Петербурга – салон Авдотьи Голицыной. Гостей она принимала всегда поздно вечером, мотивируя этот каприз давним предсказанием известной гадалки Ленорман, что смерть настигнет ее ночью, потому княгиня поменяла день и ночь, за что ее называли «Princesse Nocturne». У горящего камина собирались изысканные собеседники, разговор шел, по словам А.С. Пушкина, «непринужденный, пленительный, веселый, просвещенный».

Супруги долгие годы жили раздельно, но развода друг другу не давали, причины этого неизвестны. Через несколько лет после отъезда из Москвы княгиня ответила на чувства влюбленного в нее поручика Михаила Долгорукова и попросила у мужа развода, но Сергей Михайлович ответил отказом. Отношения с любимым вне брака для Евдокии Ивановны были немыслимы, безутешный поручик отправился на русско-шведскую войну, где вскоре был убит, княгиня долгие годы хранила память о своем несостоявшемся счастье. Через много лет ситуация повторилась зеркально, теперь уже князь Голицын, влюбившийся в знаменитую Александру Россет, хочет развестись с женой и вступить в новый брак, но княгиня категорически отказывает ему в разводе.

Сергей Михайлович, вынужденный вести в Москве жизнь холостяка, занимается обустройством своего любимого имения Кузьминки, которое после пожара 1812 года нуждалось в восстановлении. Князь перестраивает дворец, разбивает пейзажный парк, украшением усадьбы являются три проточных пруда с гранитной пристанью, островком с беседкой, с разнообразными мостами. В праздничные дни парк в Кузьминках был открыт для москвичей, в 19 веке это было излюбленное место прогулок и лодочных катаний. Так, каждый из супругов Голицыных, не найдя счастья в семейной жизни, реализовал свои таланты и замыслы каждый по-своему.

 

Через сто лет Кузьминки так очаровали Игоря Грабаря, что он пишет изысканный пейзаж с одним из павильонов усадьбы, сейчас этот холст находится в собрании Радищевского музея и позволит нам оценить великолепие Кузьминок.

С именем Голицыных связано еще одно произведение из нашей музейной коллекции – это интерьер комнат в римском княжеском доме, написанный прекрасным живописцем Сильвестром Щедриным. В этом доме Щедрин нашел благородное покровительство семейства Голицыных.

Поклонницами его искусства были сестра Сергея Михайловича княжна Елена Михайловна Голицына (1776–1855) и ее подруга графиня Екатерина Воронцова (1780–1836), фрейлины императрицы, с которыми художник познакомился в окрестностях Рима во время одного из пленэров. 

Особняк Голицыных в итальянской столице - дом Монтенаро - был куплен братом Сергея Михайловича – Александром (1772-1821), который в отличие от брата не был так привязан к Москве, после ранней смерти супруги Натальи Шаховской, князь растил своих двух сыновей – Михаила и Федора – за границей, сначала в Париже, затем – в Риме. Александр Михайлович предпочел частную жизнь богатого вельможи вдали от Родины той блестящей карьере, которая перед ним открывалась вблизи от российского трона. 

Сыновья князя Александра унаследовали от отца стремление к внутренней свободе, потому к дипломатической службе при русском посольстве относились без должного рвения. Орест Кипренский, который был коротко знаком со всем семейством «итальянских» Голицыных, написал портреты и старшего князя и обоих его отпрысков. Интересно наблюдать, как художник тонко уловил нюансы не только в характере каждой модели, но и изменения в настроении эпохи. Если первый портрет полон подлинных романтических интонаций, то в портретах младшего поколения чувствуется скорее акцентированная намеренная романтизация образов. Портреты братьев теперь находятся в разных городах, изображение старшего Михаила (1804-1860) входит в собрание Третьяковской галереи, а вот портрет Федора Александровича Голицына (1808-1848) – украшение коллекции Радищевского музея и находится неподалеку от портрета дядюшки Сергея Михайловича, который после смерти брата пытался много лет опекать своих вольнолюбивых племянников.

Вот что писал о Михаиле один из современников, эти слова, впрочем, верны и для второго брата: «Неправильное воспитание сообщило ему направление, не вполне соответствующее его положению; преувеличенная склонность к чужеземному и по несчастию отчуждение от своей собственной страны... воспрепятствовали ему принести своему отечеству ту пользу, которую он бы мог». «Отчуждение от своей страны» привело к тому, что оба брата приняли католичество. Но все же, разница в характерах и темпераментах братьев была, и у Кипренского это видно. Федор, чей портрет наполнен порывистой энергией и внутренним напряжением, ведя до 30 лет жизнь «доброго и рассеянного аристократа», оказался способен на значительные перемены в своей судьбе и даже героические поступки. Летом 1847 года князь Фёдор, находясь под влиянием идей о свободе Италии от австрийской оккупации, вступил в ряды национальной ополченческой гвардии папы Пия IX, и принял деятельное участие в революционном национально-освободительном движении. Вскоре князь тяжело заболел и умер, на похоронах присутствовал князь Григорий Шувалов, который писал: «Если бы вы знали, какие сожаления он возбудил в Италии и какое уважение и восхищение он сумел внушить там к себе! Как он был любим!».

Михаил Александрович, более созерцательный, нежели деятельный, увлекся подобно своим великим предкам собиранием произведений искусства, и особенно редких и древних книг, свою библиотеку князь отправил в Москву, это собрание удивляло знатоков инкунабулами, редкими миниатюрами, пергаментами и рукописями. Голицынская библиотека стала частью музея, который создавали многие поколения князей, но которым они впоследствии пожертвовали, продав коллекцию императорскому Эрмитажу, ради главного семейного проекта – Голицынской больницы. 

Напомним, что Голицынская больница была построена в 1802 году и содержалась вплоть до революции на средства княжеского рода, это было бесплатное лечебное учреждение для всех сословий. Больница выполняет свои функции до сих пор. Именно попечение и радение о больнице объединяло многих Голицыных – либералов и консерваторов, сановников и вельмож, русофилов и западников. Даже плохо говорящий по-русски, выросший в Европах католик Михаил Александрович был в течение некоторого времени директором больницы и заботился о ее содержании.

Затем судьбой больницы занимались представители рода, которых называли Голицыны из Петрова-Дальнего, долгие годы главным попечителем больницы был князь Михаил Федорович (1800-1873), предводитель звенигородского дворянства. Это был человек долга, не стремясь к высотам власти, он честно служил Отечеству, сначала на военном поприще, затем – на общественном. Служение отца было продолжено сыном Владимиром Михайловичем (1847-1932), чей прекрасный портрет кисти Валентина Серова украшает выставку «Аристократический портрет». 

Как и многие Голицыны, Владимир родился и вырос в Париже, в Россию приехал в юности, учился в Московском университете и всю дальнейшую жизнь связал с Москвой. Служить молодой князь начал в канцелярии московского генерал-губернатора В.А. Долгорукова, при котором карьера Голицына быстро растет, вскоре он сам стал вице-губернатором, отвечал за ситуацию в Московской губернии. Но карьеристом князь Владимир не был, и как только с новым генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем отношения у Владимира Михайловича не сложились, он подает в отставку, сохраняя собственную независимость. В дальнейшем Голицын активно занимается в Москве общественной деятельностью, сближаясь с влиятельными купеческими фамилиями Солдатенковых, Якунчиковых, Третьяковых, и 1897 году его избирают Московским городским головой. За восемь лет при князе Голицыне в Москве был пущен трамвай, построен Рублевский водопровод, были выстроены основные корпуса клиник – Боткинской и на Девичьем поле, был создан Политехнический музей. Князь умел уговаривать богатых купцов жертвовать крупные суммы на больницы, приюты, богадельни. Он состоял членом попечительского совета Третьяковской галереи и содействовал передачи ее городу. В планах у Владимира Михайловича была разработка проекта строительства метрополитена в Москве, были даже проведены изыскания совместно с английской фирмой. В 1905 году в связи с начавшимися революционными событиями князь послал императору телеграмму, в которой говорилось, что он не может оставаться городским головой в городе, где совершаются казни без суда, и подал в отставку. Москвичи удостоили Голицына звания Почетного гражданина, которое в имперские времена имели всего 12 человек.

Домашняя жизнь городского головы была наполнена не только семейными радостями, супруга Софья Николаевна была художницей-любительницей, ученицей Саврасова. В доме постоянно проводились рисовальные вечера и «портретные» турниры с Поленовым, Левитаном, Серовым и Коровиным. Для двух последних хозяева дома послужили моделями, в Третьяковке находится коровинский портрет княгини, а в Историческом музее – серовский, с которого мы начали знакомство с князем Владимиром Голицыным.

После 1917 года ни сам князь, ни его потомки не сочли возможным покинуть Родину, они разделили все тяготы жизни аристократов при пролетарском режиме, сохраняя скромное достоинство и внутреннюю свободу. Среди детей и внуков Владимира Михайловича были ученые, писатели и целая династия художников, наследников таланта княгини Софьи. Картины самого известного из них – Иллариона Голицына, которые подобны эфемерным видениям, как и уходящая натура аристократической России – хранятся в коллекции нашего музея и радуют зрителя на экспозиции русского искусства ХХ века.